Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1989 год

А он после этого сдал. Мы приехали однажды, а он в параличе, огромный, беспомощный. Иду я с дочкой через сад задами и слышу: «Месье, зайдите сюда, месье!» Захожу, а он не может штаны поднять (еще эти его дурацкие подтяжки)! Пришлось повозиться, он весил уже килограммов девяносто. Думаю, а где же она? Ушла, наверное, куда-то, вот он и кричит на весь хутор. Потом слышу, где-то близко — стрельба и крики. Я взял дочку, простился с больным, а выходя, толкнул дверь в кухню и увидел: мадам Менье сидит перед своим крошечным черно-белым телевизором и смотрит ковбойское кино. Вендетта.

Его отправили в дом престарелых, что в столице Шампани, в прошлом году. Он там и умер. А она и сегодня сидит перед тем же крошечным черно-белым экраном, в крошечной кухоньке. Не снимает лишний раз трубку телефона, чтобы самой позвонить дочкам и внукам, разве что в гостях решается: франк тоже деньги.

Не то чтоб она не понимала, что не успеет даже разменять первый миллион из банка, а просто не может через себя переступить...

Мы идем с дочкой по шоссе, по закоулкам деревушки, и все говорят нам: «Здравствуйте!» Гастон предлагает обсудить с ним международное положение, месье Ру спрашивает, не нужны ли мне старые доски, в камине все сгорит, а добряк Оливье — не нужна ли мне помощь

— Бонжур, Борис! Ты слышал, у вас идет перьестройка. И это, как его — глазност...

Бриколяж и артизаны

Однажды в лирическую минуту жена спросила меня с чувством:

— Ты любишь бриколяж? — и с опаской подсказала, как подсказывают любимым ученикам на экзамене: — Я люблю бриколяж. И у меня получается. Все мои друзья очень любят бриколяж. А вот один мой друг...

Я ответил, как тупой ученик:

— Нет, я не люблю бриколяж. Да и когда? Столько еще надо прочесть. И столько еще успеть написать. А на дерево когда поглазеть? И с дочкой поговорить? Знаешь, я вот тут прочел, что ламы в Монголии...

Конечно, я снова разочаровал ее, и очень серьезно, но сперва надо объяснить, что такое бриколяж. Бриколяж — это нехудожественная самодеятельность. Изготовление самоделок. Всякие поделки. Ремонт своими средствами. Своими силами.

Сделай сам, а торговля тебе поможет. Есть гигантские магазины «Мистер Бриколяж». Там тебе отрежут доску, или кусок стекла, или зеркала, плитки, или картона нужного размера, предложат сто видов крючков, шурупов, гвоздей, гвоздиков, дадут клей и инструменты, придуманные вчера и в позапрошлом веке,— все, что режет, клеит, сверлит, строгает, поливает, отливает, заливает, моет, пашет и пилит... А ты, завершив основную свою работу (если она у тебя есть, берись за дело: сделай полочку или дом, почини унитаз, авторучку или крышу дома. Огромное количество французов занимаются бриколяжем. Во-первых, это интересно, это увлекает, это засасывает (а книжки их больше не засасывают, увы!). Во-вторых, сфера обслуживания недешева. Они, конечно, придут по вызову, частные мастера- «артизаны», врежут тебе замок, прибьют полочку, починят. Но, во-вторых, возьмут за час столько, сколько тебе (не мне даже, а жене) за день не заработать. А во-вторых, еще когда придут?

Вот тут новичка ждут совершенно неожиданные открытия. И лично я был ими в свое время ошарашен. Конечно, я не из Новой Зеландии приехал в эту Шампань и не только вчера родился: у меня тоже хлестала (и хлещет) вода из всех кранов московской квартиры. И я, как все, бегал по соседним подвалам, искал специалиста с клещами, платил трешки, а потом мыл полы и проветривал спиртовой запах в квартире. Но тут-то, в зарубежье, ведь столько объявлений с предложениями, тут даже вполне реальная безработица. Тут-то ведь все на валюту. И на вот тебе...

Шампанский домик моей жены был уже изрядно обветшалым, когда она купила его. Лет пятьдесят в нем никто не жил, все вокруг заросло ежевикой, ее могучие корни уходили под дом, а колючие плети поднимались выше человеческого роста. К тому же в те времена, когда строился дом (да еще и тридцать лет тому назад), в здешних крестьянских домах не было ни водопровода, ни электричества, ни газовых плит, ни уборной, ни ванной. Кирпичи или плитки пола положены были прямо на почву. Посуду и белье женщины мыли в каменных корытах, а вода из них стекала через дырку в стене...

С ежевикой, лианами и прочими паразитами я мало-помалу справился гибнущие старые деревья окружил заботой, а дом хотел оставить в неприкосновенности. Но жена сказала, что нет, будет у нее ремонт, будут удобства, будет все, как у людей. Я поверил, потому что у них в Северной Италии и не такие памятники ломбардского быта сносят (и строят себе на их месте огромные уродливые виллы метров по пятьсот со всеми удобствами). Она пообещала, впрочем, что кое-что мы по возможности сохраним, и я сразу же включился в борьбу за охрану. В саду же я пока соорудил простенький туалет, на манер среднеазиатского. А потом появились мастера-«артизаны».

Первым приехал пожилой, всеми уважаемый кровельщик. Он сказал, что у нас будет на крыше новая черепица, но совершенно такая же, как старая. И представил жене счет (астрономический!). И обещал приехать завтра с утра, со своею бригадой.

Я встал рано и ждал его до обеда. Но он не приехал ни до, ни после обеда, не приехал и назавтра. Жена дозвонилась ему, и он сказал, что приедет ровно через два дня. Не приехал. Через неделю жене удалось снова ему дозвониться, но к телефону подходила только его жена. А потом уж никто не подходил. Он назначал еще десять или пятнадцать утренних и вечерних свиданий, но никогда не являлся на них. Соседи утешали меня, говорили, что он добросовестный работник и что вся его бригада — члены религиозной общины. Какое-то они этому придавали значение, мои соседи-атеисты. Я, впрочем, тоже. Он приехал через четыре месяца. За три дня сменил черепицу, обещал починить стены и — для верности — наделал в них дыр (может, чтоб ждали его более пылко). Я только успел спросить, какому богу поклоняется их бригада. Но он ничего не ответил. Он снова обещал приехать назавтра, и приехал через полгода.

Хуже всех поступил с нами электромонтер. Он не ехал два года (и мы, конечно, сидели без электричества). Я частенько говорил с ним по телефону и каждый раз словно чувствовал запах спиртного в трубке.

Я не озлобился, даже подружился с одним из «артизанов». Это был местный гробовщик и плотник, который обещал соорудить у нас лестницу, ведущую на чердак. Я был предупрежден женой о том, что он может приехать. К тому времени я уже привык скептически относиться к подобным предупреждениям. Но он приехал. Вел себя странно: вошел без стука, когда я еще был в постели, не поздоровался а только сказал:

— Я месье де ля Бранкет.

В руках у него был складной метр.

— Знаю. Гробовщик,— сказал я и откинул одеяло.— Можете меня обмерять.