Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1988 год

...До кордона остается километров семь, когда егерь решает сократить путь. Он сворачивает с оленьей тропы, выруливает на середину озера и, развив предельную скорость, мчит к показавшемуся вдали знакомому мне мыску.

Вот уже и различим за деревьями кордон «Северный». Издали избушка будто все та же. Только лес вокруг поредел. Да рядом выросли сараи-времянки. Встречает нас Борис Боржонов, егерь кордона «Северный». Заходим в дом. Хозяин угощает нас горячим чаем. По лицу видно — рад приезду. Андрей рассказывает о начале шествия диких оленей, какою тьмой шли они мимо его кордона.

— А вот здесь олени не идут,— хмурится егерь.— Еще ни одного зверя не видел.

— Как же так,— удивляемся мы,— ведь всего километров за семь мы оставили оленью тропу. Направление — прямо к избе.

— В прошлом году их тут тысячи шли,— говорит Борис,— а в этом — ни одного, как отрезало!

Мы долго гадаем, что же произошло. Конечно, олени могли сменить маршрут и по какой-то своей причине, иногда бывает так. Но скорее всего виной тому люди. Как начали здесь бить оленей в большом количестве, вот и стали они опасаться этих мест.

Андрей возвращается на юг, а мы с Борисом отправляемся по реке Аян к северу. Хочется убедиться, верно ли наше предположение. Проехав по наледи километров пятнадцать, мы натыкаемся на тропу диких оленей. Только здесь, обойдя кордон по склону, они отважились выйти на лед и продолжить путь на север.

Я прожил на кордоне «Северный» несколько дней. С утра в одиночку отправлялся в маршрут и иногда встречал оленей. Но это были «отколы» — небольшие стада. Настала пора и мне прощаться с плато Путорана. Вертолет выбрался из распадка, где осталось озеро Аян, и полетел над заснеженной равниной. Внизу на плато я увидел тропы диких оленей. Большая масса животных обходила стороной озеро Аян...

Так случилось, что мои странствия закончились в Дудинке — столице Таймырского национального округа. Здесь обсуждался проект нового заповедника «Путоранский», который предлагал Анатолий Семенович Александров. Он мог удовлетворить любого защитника природы. Площадь его — 1,6 миллиона гектаров. Заповедник охватывал территорию Таймыра и Эвенкии. Он предусматривал сохранение как горных тундр, так и лесотундры предгорий, защищал не только снежных баранов, но и зимние пастбища диких оленей; участки с растительностью, тяготеющие как к Западной, так и к Восточной Сибири. Этот заповедник являлся бы самым большим в нашей стране. Александров доказывал необходимость его размещения именно вблизи Норильского промышленного комплекса, дымы комбината которого ощутимо повлияли на легко ранимую и трудно восстанавливающуюся заполярную растительность. «Надо добиваться,— настаивал он решительно,— чтобы заповедник стал биосферным. И тогда, считаясь уже с международными требованиями, комбинату придется строже относиться к загрязнению окружающей среды...»

Были на совещании споры, были несогласия, но в конце концов все сошлись на том, что заповедник «Путоранский» при столь интенсивных темпах промышленного освоения Таймырского полуострова просто необходим.

Уезжал я с Таймыра с уверенностью, что будет плато Путорана заповедным...

Озеро Аян — Норильск — Дудинка — Москва

В. Орлов, наш спец. корр.

Январским днем 1980 года была мгновенно уничтожена половина угандийских белых носорогов. Одним-единственным выстрелом. Было два носорога. Остался — последний.

Но какой прок от последнего, к тому же престарелого носорога? Тем более что он превратился в легендарного, сказочного зверя: редко-редко то ли мелькнет, то ли пригрезится пепельно-белый бок в густых зарослях — а толком его не видел никто вот уже семь лет...

Но вот появился свежий поворот в теме защиты носорогов. Им мы обязаны научной пытливости, житейской напористости и некоторому детективному дару американского биолога Эсмонда Б. Мартэна, вице-президента секции защиты африканских слонов и носорогов в Международном союзе охраны природы и природных ресурсов (МСОП).

К Мартэну стекалась вся информация о защите носорогов. Прямо скажем, неутешительная информация. И когда было, кажется, все перепробовано для защиты животного, правда, без особого успеха, ученого осенило: к проблеме подходят не с того конца!

Белые носороги — самые крупные в Африке — весом до трех с половиной тонн. А также самые общительные и миролюбивые: собираются в стада, позволяют людям пешком или на машинах приближаться на расстояние нескольких метров. Заметит гигант человека в двух шагах от себя — и скромно отступит, на мгновение прервав щипание травы.

Черные носороги совсем иные: осторожны, к людям недоверчивы, днем прячутся в чащобах, держатся каждый сам по себе. В кенийских заповедниках посетителей предупреждают: «Постарайтесь увидеть носорога прежде, чем он увидит вас!» Но попробуй заметь зверя первым: даром что весит под две тонны — в густых зарослях его шаги едва слышны. А верные слуги — волоклюи, или носорожьи птицы, занятые очисткой толстой кожи от мух и клещей,— загодя оповещают хозяина пронзительным писком о всех опасностях. При нападении черного носорога советуют вскарабкаться на ближайшее дерево. Это как повезет. При скорости шестьдесят километров в час носорог на диво прытко маневрирует! Немного нашлось бы отсидевшихся на дереве, не будь атакующий так рассеян. За миг до страшного удара рогом зверь может остановиться как вкопанный... отвлекшись на какой-нибудь посторонний пустяк. По мнению знатоков, носороги не злы, а просто близоруки: сгоряча они не успевают разобраться, велика ли угроза, и спешат напасть первыми. Им случалось набрасываться на движущийся поезд! Зато в национальных парках они берут пишу из человеческих рук.

Считалось, что черные носороги, такие недоверчивые и скрытные, менее уязвимы. Но даже их в той же Уганде осталось только шесть. Один из руководителей угандийских отрядов по борьбе с браконьерами признается: «После гражданской войны в руках населения осели тысячи автоматов. А охранники заповедников вооружены ружьями, да и не горят желанием сложить головы за скромное жалованье. Браконьеры с автоматами, а то и с пулеметами гоняются за слоновьими бивнями. Если подворачивается носорог — убивают и его. Рог спиливают, а тушу бросают стервятникам».

Трагедия войны откликнулась падением численности черных носорогов в Чаде, Эфиопии, Сомали, Заире, Анголе. Но и в спокойной Кении, где многое делается для защиты дикой природы, животных за двадцать лет стало меньше в шестнадцать раз. В Танзании за тот же срок — в пять раз.

В Азии дела обстоят не лучше. Там обитают три вида носорогов, резко отличных от африканских. Индийских, или однорогих носорогов, в Индии и Непале осталось тысяча семьсот. Суматранских — пятьсот особей, рассеянных по лесам Бирмы, Индонезии, Таиланда и Малайзии. На Суматре — острове, давшем название виду,— один английский ученый четыре месяца рыскал в поисках носорогов, пока не увидел первого толстокожего. Добро бы носороги разминулись только с ученым. Рассеянные по огромной территории, они порой не могут отыскать друг друга, чтобы произвести потомство.