Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 2009 год

В яблочко

Пример идеально рассчитанного выбора мишени — фермент, который расщепляет жиры в пищеварительном тракте. На него действует одно из лекарств против ожирения. До встречи с мишенью он не должен всасываться в кишечник, что само по себе исключает существенную проблему достижения лекарством своей мишени. Кроме того, минимизируется риск побочных эффектов — молекула лекарства просто не может добраться до физиологически важных структур организма. Никаких нагрузок на почки и печень, никаких проблем выведения из организма. Ну и выбор самой болезни — в яблочко: в богатых странах десятки процентов взрослых имеют избыточный вес, лекарства отпускаются без рецепта, а диагноз каждый ставит себе сам, глядя на весы.

Полигоны клинических испытаний

Даже если терапевтический эффект наблюдается у лабораторных животных, это еще не является гарантией такого же положительного результата для человека. Поэтому абсолютно необходимы клинические испытания. В цивилизованных странах все испытуемые в обязательном порядке должны письменно выразить свое согласие на участие в эксперименте. Эти принципы в 1964 году Всемирная медицинская ассоциация сформулировала в так называемой Хельсинкской декларации. Согласно принятым на Западе правилам, клинические испытания состоят из трех стадий, причем каждая последующая включает все большее количество пациентов-добровольцев.

В первой фазе удостоверяются в том, что вещество Х не вызывает какой-либо слишком тяжелый побочный эффект. В отношении их серьезности, конечно, требования отличаются: лекарствам против рака или СПИДа списывают очень многое, потому в этом случае некоторые негативные эффекты являют собой меньшее зло, нежели прогрессирование смертоносной болезни. Далее изучают характеристики биохимических превращений и выведения из организма (так называемая фармакокинетика и фармакодинамика). Первая фаза необходима для подтверждения данных, полученных при экспериментах на животных, для определения максимально переносимых доз (они в несколько раз ниже, чем явно вредные для животных). Испытания этой фазы проводятся на здоровых добровольцах, риск которых хорошо оплачивается.

До того как будет получено разрешение проводить клинические испытания с участием людей, несколько лет лечебный эффект и побочные действия будут изучаться на лабораторных животных. Фото: ALAMY/PHOTAS

На второй стадии оценивается эффективность лекарства: помогает ли оно? Здесь, естественно, нужно привлекать не здоровых, а больных добровольцев с определенным заболеванием. Чтобы доказать эффективность лекарства, сравнивают как минимум две группы пациентов: одна — принимает «кандидата в лекарства», а другая — получает плацебо или стандартную терапию. Чтобы субъективные факторы не влияли на результаты исследований, такие испытания делают «слепыми»: пациент не знает, к какой группе он относится. Более того, и медперсонал, кроме самих ученых-наблюдателей, не должен знать, каким пациентам что дают («двойные слепые испытания»). В пользу сохранения секретности при проведении эксперимента есть как минимум два аргумента. Прежде всего личная заинтересованность может помешать делу и вызвать извращение результатов, или же сострадание медработников к пациентам, получающим плацебо, подтолкнет создавать им лучшие условия и уход, что также может исказить истинную картину.

После того как будет клинически доказана существующая эффективность лекарства, начинается третья фаза исследований — подбор дозировки нового лекарства и схемы его применения, а также детальное изучение побочных эффектов. Такие исследования проводятся на больших группах больных и в течение длительного времени.

Чем больше пациентов участвует в испытаниях, тем достовернее получаемые выводы. При небольшом количестве участников разница между контрольной и опытной группами может совсем стереться из-за случайных индивидуальных отличий. Главная трудность клинических испытаний второй и третьей стадий состоит в том, чтобы в течение разумного промежутка времени найти достаточно подходящих пациентов и получить их согласие на участие в исследованиях. В последние десятилетия все меньше жителей цивилизованных стран готовы принести себя в жертву науке. Поэтому все явственнее наблюдается тенденция к перемещению клинических испытаний из богатых стран (США, Япония, Западная Европа) в бедные: здесь и труд медработников дешевле, и согласие пациентов получить легче, да и законодательство, которое регулирует проведение клинических испытаний, мягче (если вообще существует). Сегодня уже около 40% таких экспериментов проводится за пределами стран — главных разработчиков новых лекарственных препаратов.

На каждой стадии создания определенного лекарства отбрасывается значительная доля изучаемых веществ. Большинство «кандидатов», обнаруженных с помощью скрининга и выбранных из десятков или сотен тысяч соединений, оказываются непригодными в качестве лекарства по тем или иным причинам. Шанс стать новым лекарством выпадает примерно одному «кандидату» из тысячи. Но предположим, что фармакологической компании все же удалось найти нужное вещество: тяжелые побочные эффекты не обнаружились, и мощная бюрократическая структура дает разрешение на продажу нового лекарственного препарата (в США, например, этим занимается Food and Drug Administration, в Европе — European Medicines Agency). Время пожинать плоды. Разработка лекарства похожа на создание компьютерной программы: сначала дорогая и кропотливая работа, а потом можно тиражировать ценный продукт почти без расходов.

Однако и после выхода лекарства на рынок производитель не может полностью расслабиться: собираются и анализируются сообщения о побочных эффектах, которые возникли при применении лекарства, например, для определенных возрастных групп, для пациентов, страдающих сопутствующими болезнями, и так далее. Какими бы масштабными ни были клинические испытания, что-то всегда остается пропущенным: если отрицательный эффект возникает с частотой один на 5000, то он, скорее всего, не проявится при испытаниях на 300 пациентах. Например, постепенное накопление сообщений о тяжелых последствиях передозировок некоторых препаратов «от простуды» для детей первых лет жизни привели к тому, что в конце 2007 года некоторые ведущие фармацевтические компании добровольно отозвали с рынка «детские» версии ряда препаратов.

Чернобыль в таблетках

Несмотря на все испытания и проверки безопасности, которые требует законодательство европейских стран, иногда разрешение на продажу получают вовсе не безвредные вещества. Самый страшный пример — талидомид. Это лекарство было разработано в 1950-е годы немецкой фармацевтической компанией Grünenthal, оно прошло положенные испытания и широко применялось в 1950—1960-е годы как снотворное и как средство против тошноты у беременных до тех пор, пока не выяснилось, что применение препарата во время беременности приводит к появлению детей с врожденными уродствами, такими как сильное укорочение или полное отсутствие конечностей. До того как врачи и ученые спохватились, успели появиться на свет около 10 000 детей-калек. Соединенным Штатам повезло: эксперт FDA Фрэнсис Олдхэм Келси не разрешила продажу талидомида в Америке, посчитав проведенные испытания недостаточными, за что потом получила специальную награду из рук президента Кеннеди.