Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 2009 год

Ставшего совсем непопулярным Амузгара сменил на посту премьер-министра Джафар Шариф-Эмами. Он закрыл «богопротивные» казино (большинство из них принадлежало фонду династии Пехлеви, куда все иранские компании отчисляли обязательные благотворительные взносы), вернул стране исламский календарь, упраздненный шахом в 1975-м, и вновь разрешил политические партии. Впрочем, теперь все эти меры, которые еще полгода назад могли бы вызвать бурный энтузиазм, оказались запоздалыми.

Даже сохранить курс на либерализацию правительство шаха не смогло. После новых всеобщих демонстраций, призывающих к свержению Пехлеви, 8 сентября власть снова вернула военное положение. И когда иранцы вышли на новую демонстрацию, их расстреливали из танков и с вертолетов. Пошли слухи о том, что той же ночью солдаты вывозили трупы на вертолетах и сбрасывали их в большое соленое топкое озеро к югу от столицы. Хотя по официальной версии погибло «всего» 88 демонстрантов, революционеры говорили о десятках тысяч жертв. Этот день получил название «черной пятницы».

На страже режима

САВАК (Национальная организация сведений и безопасности) была создана в 1950-е годы при помощи специалистов из ЦРУ и МОССАДа. Согласно тексту закона спецслужбы должны были защищать «интересы государства и предотвращать каждый тайный заговор против общественного интереса». Главной задачей организации считалось сохранение на троне династии Пехлеви — после революций в Египте, Ираке и Ливии шахиншах был настороже. Тайная полиция имела фактически неограниченные полномочия арестовывать, задерживать и допрашивать «подозреваемых». Все, что представляло хоть какой-то интерес для власти, просматривалось и прослушивалось. Причем не только в Иране — слежка велась, например, и за иранскими студентами за границей. Методы применялись жестокие и эффективные. По стране ходили слухи, что треть населения — информаторы САВАК и в каждой семье есть хоть один доносчик. Оценки количества жертв САВАК очень сильно различаются. Эмигрантымонархисты утверждают, что тайная полиция уничтожила 3700 человек, в то время как оппозиционеры называют цифру 200 000 убитых и зверски замученных. Как бы то ни было, свержение режима стоило жизни тысячам членов САВАК, в феврале 1979 года официально распущенной. Но именно специалисты из шахских спецслужб помогли создать после революции новую тайную полицию, носящую ныне название САВАМА.

Поражение и унижение

Иран погрузился в хаос. С 11 октября бастовала, к примеру, вся печать — страна 63 дня не видела ни журналов, ни газет, кроме биржевого вестника «Бурс». А когда требования журналистов были наконец выполнены и новый закон о печати принят, в одно утро на пустые еще вчера прилавки одного лишь Тегерана обрушились 202 (!) издания в полном диапазоне от крайне правых до крайне левых.

Но дефицит печати не так страшен, как забастовки на заводах, железной дороге и в шахтах. Закрылись школы и университеты, банки, таможня, порты. 21 октября прекратили работу даже нефтяники, а в этой отрасли паузы обходятся слишком дорого.

Очереди на бензоколонки тянулись неделями. На машины с дипломатическими номерами выдавали по 20 литров в месяц. Отсутствие газа привело к тому, что зимой 1978— 1979 годов ни один дом в стране нормально не отапливался, даже в советском посольстве отопление включали только трижды в сутки. От электричества ежедневно отключались целые области. Как лепешки на базаре раскупались керосиновые лампы и стекла к ним.

Генерал Мехди Рахими, военный губернатор Тегерана, на военном параде иранской армии. 1977 год. Спустя два года он будет расстрелян. Фото: ABBAS/MAGNUM PHOTOS/PHOTOGRAPHER.RU

А Хомейни из Парижа подбадривал и распалял восставших. В одной из своих листовок он, например, велел муллам и шейхам обойти все дома, навестить семьи бастующих нефтяников и, если необходимо, от его имени помочь им деньгами из налоговых накоплений мечетей, чтобы борцы были спокойны. Характерно, кстати, что бастовавшие работники связи поддерживали только одну телефонную линию — на Париж, и она работала, несмотря ни на какую загруженность. Говорят, уже через час после звонка указания имама распространялись на аудиокассетах по Ирану через обыкновенные, вполне легальные музыкальные магазины. На демонстрации выходили до полутора миллионов человек. Летом, когда стояла жара, сочувствующие поливали своих марширующих товарищей с крыш холодной водой из шлангов, осенью и зимой на личных машинах подвозили апельсины, бутерброды и чай . Заметно было, как с каждым днем технология проведения митингов совершенствовалась. Обычно шествия разбивались на отряды по 200—300 человек, а впереди каждого двигались мулла с микрофоном и мальчик с репродуктором на длинном шесте — для моментальной трансляции. Духовное лицо после равных пауз выкрикивало очередной лозунг, позади идущие установленное число раз повторяли его. Многочисленные речевки большей частью связывались между собой нехитрыми рифмами: во всех городах одни и те же слова, но различные для каждого дня. Разве что зловещая фраза «Марг бар шах!», «Смерть шаху!», сопровождаемая сжатыми над головами кулаками, звучала почти всегда и везде.

В конце года в митингах принимал участие уже каждый десятый иранец. В конце концов генералы приказали войскам не вмешиваться в революцию — пусть восставшие делают что хотят. А хотели они, разумеется, громить магазины (особенно со спиртным, несмотря на строгие мусульманские убеждения), рестораны, конторы, поджигать кинотеатры с американскими фильмами.

4 ноября военные, не подчинившись вышеупомянутому приказу, ворвались в Тегеранский университет и убили 65 митингующих студентов. А на следующий день у шаха не выдержали нервы. Он выступил по телевидению, пообещал «не повторять былых ошибок», говорил буквально так: «Я услышал голос вашей революции. Как шах Ирана и как его гражданин я не могу не одобрить ее!» Казалось бы, сенсация из сенсаций. Но в народе эти слова вызвали лишь насмешку. Теперь другого пути, кроме пути унижений, у монарха не было. В качестве следующего жеста угождения народу он приказал арестовать 13 человек из своих ближайших соратников.

А из стана противников шахиншаха, будто никаких уступок и не было, появилась резолюция из 17 пунктов. Среди них вновь «борьба с Пехлеви до победного конца», а «имам Хомейни — единственный лидер народа». В эти последние месяцы 1978 года не меньше десятой части иранцев участвовали в демонстрациях. 29 декабря 1978 года шах, готовый на любые уступки, лишь бы сохранить свою власть, назначил премьер-министром Шапура Бахтияра, одного из вождей оппозиции. Это не помогло: все хором заклеймили Бахтияра предателем, а шах понял, что в Иране для него места уже нет.