Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 2007 год

Здесь, в Рамешвараме, Рама молил Шиву вернуть ему любимую Ситу

В результате дворцовых интриг и оговора этот царский сын изгоняется из столицы на четырнадцать лет. С ним уходят в леса его жена Сита и брат Лакшман. В лесу прекрасную Ситу похищает десятиглавый демон Равана и увозит в свой дворец на острове Ланка (вы, конечно, узнаете Цейлон). В поисках любимой Рама встречается с царем обезьян Сугривой, помогает ему вернуть царство, откуда тот был изгнан. Сугрива в благодарность посылает в помощь царевичу обезьянье войско во главе с бесстрашным и преданным Хануманом. Рама убивает Равану и вызволяет Ситу. К этому времени истекает срок его изгнания, и вместе с братом и женой, в чьей верности не сомневается, он возвращается в Айодхью как правитель. Наступает эпоха идеального правления, рамраджья. Однако по городу идут пересуды, и государь понимает, что царская дхарма обязывает его считаться с общественным мнением. Его жена должна быть выше подозрений. Хотя Сита уже прошла испытание огнем, подтвердившее ее чистоту, муж отправляет ее снова в леса, к мудрецу Вальмики. Там у царицы рождаются близнецы Куша и Лава, семья воссоединяется, но злые языки все не унимаются. Тогда несчастная взывает к матери-земле, и та принимает ее в свое лоно. Отчего же так печально оканчиваются великие поэмы? Герои обеих — аватары охранителя мира Вишну... Дхарма как будто берет верх над адхармой, отчего же нет хеппи-энда? Уходит в землю Сита, символ женской чистоты и верности, гибнут и кауравы, и пандавы, даже Кришну случайно убивает охотник, пустив стрелу в его пятку — единственное незащищенное место бога (как и у Ахилла в античной мифологии)… Но ведь на самом-то деле — все «в порядке», все соответствует Закону. Вспомните: в мире индуса вообще не может быть окончания — все циклично, следовательно, все повторяется и повторится. Даже Калки, последняя аватара Вишну, которой еще не было, возможно, уже когда-то посещал мир, и неоднократно. Да и великая битва между дхармой и адхармой — может ли быть у нее конец?

Основы культа, или все в порядке

И вот уже провидцы-риши, в уединении горных пещер или густых лесов слагавшие гимны Ригведы, выстроили начальный образ арийской модели мироздания. Уже положен в основу этой модели Абсолют, или Брахман — единый, безличный, космический… Брахман — не творец, Он есть все — Единый, заключает в себе все и во всем находится. Всегда был и пребудет всегда — хотя в Ригведе можно насчитать с полдюжины космогонических гимнов, по сути, ни одна из них не повествует о сотворении мира. Зато там на разные лады, так сказать, разными метафорами описывается эволюция некоей изначальной стихии — без участия Творца.

«Не было не-сущего, и не было сущего тогда, было только нечто единое… не было ни смерти, ни бессмертия тогда… не было ни неба, ни земли, ни дня, ни ночи..» Откуда это творение взялось?

«Может, само возникло,

может, нет —

Кто надзирает за этим (миром)

на высшем небе,

Только он знает или же не знает»…

Итак, нерасчлененная космическая стихия под воздействием самозародившегося звука, анахата нада, образовала пять первоэлементов: эфир, воздух, огонь, воду и землю, именно в этом порядке, в порядке движения от тонкой материи к грубой. В процессе сгущения, огрубления все сильнее проявляется майя, затуманивающая и искажающая истинную реальность.

Но, как бы там ни было, все сущее представляет собой различные сочетания пяти первоэлементов. Например, человек соотносится с космосом, как микрокосм с макрокосмом, а его индивидуальное духовное начало (по-«нашему» говоря — душа) — Атман—по существу тождественно универсальному духовному началу, тому же Брахману. Великая формулировка тат твам аси, «То есть ты», означает потенциальную возможность соединения индивида с Абсолютом.

Вооружившись этой идеей, можно переходить к смыслу и сути всего мироздания. Оно, по индуистским представлениям, регулируется Ритой, космическим порядком, универсальным законом цикличности Вселенной. Рита — это и ход небесных тел, и течение вод, и чередование дня и ночи, и смена времен года, и смена космических «сезонов». Рита противолежит хаосу — поэтому, «следуя» ей, «держась» ее на жизненном пути, человек должен выполнять особые ритуалы. И не просто выполнять, а в надлежащей последовательности и надлежащим образом — иначе хаос поглотит его своей черной пастью. Спасет же его только цикличность этих ритуалов, которая как бы воспроизводит цикличность космических явлений, поддерживает тем самым извечный порядок Вселенной, человеческой жизни и общества. Иными словами, соблюдая этический закон, ты исполнишь и закон космический… С Ритой смыкается и карма, и каждая из ее бесчисленных сансар.

По сути дела, эта модель и составляет основу индуизма. Открытая структура, способная ассимилировать новые идеи, культы и верования. Компоненты индуизма, рассматриваемые по отдельности, могут казаться противоречащими один другому, даже несовместимыми друг с другом, но никакой катастрофы не происходит. Главное — это система их сочетаний, тот образ мира, который возникает из их взаимодействия.

Позднее, когда индуизму пришлось конкурировать с буддизмом и — в еще большей степени — когда в культурный индостанский ареал с присущей ему энергией вторгся ислам, национальная религия выстояла именно благодаря гибкости и «всемирной отзывчивости». Индуистская вера просто вобрала в себя новых богов в качестве ипостасей собственных божеств — например, Будда превратился в аватару Вишну. Нашлось место даже для Иисуса — он предстает то ли в образе Пророка, то ли просветленной Души. Сложнее оказалось со строгим единобожием мусульман, хотя в некоторых регионах Индии возник-таки своего рода синтез ислама с индуизмом. Суфизм тоже являет собой пример взаимопроникновения учения Мухаммеда и веданты, но это тема отдельная и весьма непростая.

«Непристойный» путь к Богу

Изначальное соприкосновение с Индией, как правило, ошеломляет любого иноземца. Конечно, первую скрипку тут играют зрительные образы. Пожалуй, сильнее всего шокирует эротическая храмовая скульптура, не заметить которую здесь невозможно. Эротическая скульптура так сильно бросается в глаза и потому, что ее много, и потому, что она составляет часть декора наружных стен храма. Подобные храмовые изображения не встречаются разве что в гарбхагрихе, в святая святых — там находится лишь строгий символ божества. Более того, оргиастические сцены, изображающие совокупление с животными или групповой секс, помещаются в виде фризов у подножия стен. А чем выше, тем менее земными и более мистическими становятся объятия небожителей и людей, свидетельствуя о возможности единения тела и духа, ибо «дыхание Бога при выдохе идет от духа к материи, а при вдохе — от материи к духу». Митхуны, позы любовной страсти, слияния мужского и женского начал, составляющих единство в своей сути, говорят о том, что в высоком смысле кама есть и цель, и путь к ней, она и бытие, и становление, она — и вечная жизнь, и жизнь земная. Совершая ритуальный обход вокруг храма, индус вспоминает, что его тело есть такой же инструмент богопознания, как и душа, и с этим ощущением вступает в гарбху-гриху, где склоняется перед лингамом Шивы, детородным органом бога, символом жизнетворящей мощи, вместе с которым часто изображается йони — символ женской энергии. Вообще, тема камы отнюдь не исчерпывается храмовой скульптурой, на самом деле вторичной по отношению к Камашастре, корпусу литературы о плотской любви. Тот хоть и не так виден глазу, как изображения, в самосознании индуизма играет более фундаментальную роль. У всех на слуху, конечно, «Камасутра», но это не более чем дидактический трактат, хрестоматия, краткий «учебник»: ведь ее автор Ватсьяяна Малланага постоянно цитирует предшественников, труды которых теперь утрачены. Да и за классическим трудом последовали многие другие — «Ратирахасья» («Тайна любовной страсти»), «Анангаранга» («Арена Ананги», то есть бога любви). И так далее. Ну, а поскольку мы помним о неизбежной в индуизме триаде человеческих целей, естественно, что параллельно Камашастре существует и Артха- и Дхармашастра. Ведь тело, телесное — и это стоит подчеркнуть — только один из обязательных инструментов познания Высшей реальности, а «религиозный плюрализм» — альфа и омега индуизма. Причем касается это не только разных сторон деятельности в каждый данный момент, но и множественности путей к истине вообще. Строжайшим образом регламентируя жизнь индуса от зачатия до оставления им телесной оболочки, и даже впоследствии, вера предоставляет ему полную свободу исканий. Можно избрать путь действия или путь полного отрешения от действия, путь безоглядной и всепоглощающей любви к личному Богу, путь суровой аскезы или путь тантры, адепты которой рассматривают женщину как богиню, а соитие как космический акт — важно лишь стремление к Наивысшему, жажда постичь его.