Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 2007 год

Кустарные и полукустарные противотранспортные мины бывают сделаны с большой изобретательностью. Например, противотранспортный «фугас» можно получить сочетанием противотанковой мины и установленной сверху фугасной противопехотной, срабатывающей под небольшим весом. А ПТ противоднищевая мина, поставленная вертикально, скажем, в крутом откосе у дороги с удлиненным штырем взрывателя, становится противотранспортной противобортовой. Американцы в Ираке столкнулись с таким типом. Подобие гранатомета или «самопала» приводится в действие нажимным взрывателем или радиовзрывателем, изготовленным на основе такого пульта дистанционного управления гаражными воротами . Еще вариант — переброшенный через дорогу шланг, наполненный водой, с пластиковой бутылкой на конце, в дно бутылки вставлены контакты взрывателя. Машина наезжает на шланг, вода вытесняется в бутылку, замыкает контакты, и в машину летит снаряд.

Огонь по «летающим танкам»

Боевые и многоцелевые вертолеты давно играют в боевых действиях не меньшую роль, чем бронетехника. При этом действуют они часто на сверхмалых высотах, пользуясь складками местности, прикрываясь деревьями, холмами, что затрудняет борьбу с ними. Соответственно возникла мысль лишить вертолеты этого преимущества, «перекрыв» сверхмалые высоты… наземными минами.

Противобортовая мина с одноразовым РПГ в качестве «боевой части» и австрийским электронным взрывателем «Дрэгон», включающим акустический и инфракрасный датчики. Дальность поражения цели — от 3 до 80 м, скорость движения цели — до 60 км/ч

«Противовертолетной» может стать мощная осколочная мина направленного действия — группа развернутых вверх советских мин МОН-200 или шведских FFV модели «13» вполне может накрыть кусок пространства над землей на высоту до 100 метров плотным потоком картечи. Дело — за соответствующими датчиками целей и системой управления минами. И можно закрыть ими «вертолетоопасную» лощину, подходы к объекту, возможную площадку высадки тактического десанта, блокировать аэродром противника.

Созданы уже и специальные комплексы противовертолетных мин. Так, российская опытная мина, известная как ПВМ, поражает воздушную цель ударным кумулятивным ядром и оснащена несколькими датчиками цели — акустические обнаруживают характерные шумы двигателей, система селекции выделяет их в шумах наземных машин, взрывов, стрельбы, по сигналам инфракрасных датчиков производится наводка боевого элемента на цель. Мина имеет устройство самоликвидации, дистанционно включаемое устройство неизвлекаемости, время боевой работы до 9 месяцев. При соединении кабелем группы мин система управления производит разделение целей между ними. Есть варианты мин для установки вручную и системами дистанционного минирования.

В литературе можно встретить описание такого «камнеметного фугаса», применявшегося афганскими душманами. Фугас готовится в ямке на удобной для посадки вертолета площадке, снабжается электродетонатором, провода которого идут, скажем, к пустой консервной банке у края площадки. Под напором потока воздуха от несущего винта крышка банки начинает колебаться все с большей амплитудой, пока не замыкает контакты. И направленный поток камней и обрезков железа летит в сторону вертолета при посадке, когда машина наиболее уязвима.

Семен Федосеев

Чтобы получилась чайная ложечка меда, двести пчел должны трудиться весь день, собирая нектар с тысяч цветков. Ну а для того, чтобы запасти килограмм, на сбор нектара отправится уже не сотенная, а тысячная пчелиная армия, которой придется облететь миллионы медоносов. Грандиозная по масштабам работа! Но одной только добычей нектара дело не ограничивается — его нужно еще превратить в мед. Именно поэтому пчелиную семью и называют самостоятельной фабрикой: она обеспечивает полный производственный цикл — от обработки сырья до консервации продукта.

Назвать человека хозяином пчелиной «фабрики» было бы несправедливо по отношению к этим насекомым. Пчелы — существа независимые и самостоятельные, живущие по своим законам. Поэтому человек может рассчитывать в лучшем случае на должность управляющего, в обязанности которого входят разработка стратегии успешного медосбора, забота о преумножении пчелиной семьи, строительство «многоквартирных» домов-ульев и в качестве гонорара за нелегкий труд — получение своей доли меда.

Из дупла — в новостройку

Пчелиные гнезда для людей всегда были желанной находкой. Ради сладкой добычи сборщикам меда приходилось карабкаться по деревьям, залезать в расщелины скал, где пчелы устраивали себе жилища, рисковать и страдать от укусов. Самое древнее свидетельство пристрастия человека к меду нашли в начале XX века в Испании, в окрестностях Валенсии. Там, на стене одной из пещер, художник каменного века высек рисунок: человек в окружении пчел протягивает руку к гнезду с медовыми сотами. Примерно так — «по-дикому», по-медвежьи, на протяжении тысячелетий в разных уголках земного шара собирали мед. Но в отличие от животных двуногие охотники за сладким лакомством оказались хитры на выдумку: стали выдалбливать в стволах деревьев пустоты и таким образом приманивали диких пчел. На Руси искусственные дупла называли бортями. Когда началась массовая вырубка лесов, вытеснившая пчел из их родной среды обитания, бортники, спасая промысел, стали таскать из леса куски поваленных дуплистых деревьев — колоды — и ставить их поблизости от своих домов. В колоды вселялись пчелиные семьи, но, чтобы собрать созревший мед, пчеловодам приходилось выгонять пчел и разрушать соты. Их отжимали в бочках или клали в большую емкость, и мед, называемый самотеком, постепенно стекал в нее. В былые времена меда в нашей стране собирали очень много. По объемам торговых оборотов он занимал после хлеба второе место, хватало его и для внутреннего потребления, и для отправки за море. Государство бортникам покровительствовало и строго наказывало за причиненный этому доходному промыслу вред. В «Русской Правде» сыновей великого князя Ярослава Мудрого сказано, что за порчу или разорение княжеской борти установлен штраф 3 гривны (на эти деньги в те времена можно было купить лошадь), а ущерб крестьянской «оценивали» в 2 гривны. В торговле Киевской Руси с иноземцами мед и пчелиный воск наравне с мехами служили валютой. Еще в XVII веке на бортевом пчеловодстве «специализировались» целые деревни. Изобретение, произведшее революцию в пчеловодстве, относится к 1814 году, когда Петр Прокопович, знаменитый пчеловод-новатор, организатор первой в России школы пчеловодства, представил так называемый дощатый рамочный улей. Эта разборная конструкция открыла пасечникам многие тайны медоделания и пчелиной жизни, да и забирать избыток меда стало проще. Улей Прокоповича усовершенствовал американец Лорен Лангстрот: он сделал его многокорпусным, составным. Именно такой тип по сей день используют пчеловоды всего мира. Удобство его в том, что при большом медосборе улей можно надстраивать комплектами рамок. Во время большого взятка многокорпусные ульи растут ввысь, как городские новостройки. Еще одно изобретение XIX века облегчило жизнь пчеловодов. В 1865 году австриец Франтишек Грушка придумал медогонку — приспособление для откачки созревшего меда с помощью центробежной силы. Современные аппараты — высокоскоростные, электрические, забирают мед не из одной, а из нескольких десятков рамок. Соты остаются целыми, их можно возвращать в улей и снова пускать в работу. Используя такой способ сбора, пасечник должен для начала распечатать закупоренные пчелами ячейки. Правда, иногда этого специально не делают — чтобы получить сотовый мед, особо ценный, стерильный. Таковым его считают потому, что сам пчелиный улей практически стерилен. От микробов и мелких паразитов его оберегает прополис — смолообразное вещество, которым пчелы «отделывают» свое жилище изнутри.