Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1962 год

Итак, раскопки экспедиции 1955—1956 годов не обнаружили свидетельств местной эволюции. Ученые предположили, что на остров прибыли уже готовые мастера каменной кладки со своей особой техникой.

Во всей Полинезии нет кладки, подобной изученным аху, зато нечто очень сходное есть на северо-западе Южной Америки. Если раньше противники теории о связях острова Пасхи с Перу ссылались на то, что островитяне только начали учиться работать с камнем, когда в Перу уже развилась высокая техника, то теперь «хронологический барьер» исчез. Не существует и географического барьера: Перуанское течение благоприятствует морским сообщениям южноамериканского побережья с островом.

Не говорит ли все это о том, спрашивает Тур Хейердал, что между островом Пасхи и Южной Америкой в ту пору были довольно прочные связи?

Родина истуканов

С самого начала знакомства европейцев с островом Пасхи мореплаватели первым делом обращали внимание на огромные каменные статуи. Естественно, что члены экспедиции немало усилий посвятили изучению загадки происхождения каменных истуканов. Было известно, что эти статуи уникальны по своему виду и размерам. Мы уже знаем точку зрения А. Метро: островитяне на месте освоили камень и мало-помалу развивали свое мастерство. Некоторые, сравнивая изваяния острова Пасхи с фигурами Маркизских островов, расположенных северо-западнее, считали вторые «родителями» первых. Но были ученые, допускавшие связь пасхальских истуканов со статуями, обнаруженными европейцами в Андах. Английский исследователь Маркхэм еще в 1870 году писал: «Когда испанцы пришли в Тиауанако (Тиауанако — район близ озера Тити-Кака (Перу), где обнаружены остатки одной из ранних культур коренного населения Южной Америки.), там среди руин были стены и статуи, сходные с виденными на острове Пасхи».

Чтобы внести хоть какую-то ясность в этот вопрос, нужно было прежде всего отыскать ранние типы пасхальских изваяний.

Полевые работы и тут дали замечательный результат: Мэллой, Смит, Шёльсволд и Хейердал нашли статуи, сильно отличающиеся от известного типа. Они были сделаны из базальта, появились раньше великанов, высеченных из туфа Рано Ра-раку, и гораздо больше схожи с андскими. Наконец они старше всех статуй, найденных на других островах Полинезии. Значит, остров Пасхи — старейший на Тихом океане центр статуй.

Спор продолжается

Мы не исчерпали содержания книги «Археология острова Пасхи». Экспедиция изучала еще жилища, различные изделия, немало внимания уделила географическим свидетельствам: растительности, животному миру. Сами авторы пишут, что их работа — только начало; они сетуют, в частности, на то, что специалисты по Южной Америке до сих пор как-то отдавали предпочтение керамике, а каменные сооружения изучены ими далеко не достаточно. Но очевидно, что отныне любые гипотезы о заселении острова Пасхи и Полинезии в целом обязаны считаться с фактическими данными, которые обнаружила и опубликовала экспедиция Тура Хейердала.

Ценность коллективного труда ученых на острове Пасхи была признана в августе 1961 года в Гонолулу на конгрессе специалистов по Тихому океану. Представленные экспедицией доклады были основаны на тщательном изучении полевого материала. И конгресс записал решение, в котором Южная Америка наряду с Азией называется возможной областью происхождения народов и культуры тихоокеанских островов.

Учрежден комитет из шести членов (в нем участвует и Тур Хейердал) для разработки программы археологических исследований в тихоокеанской области. Члены экспедиции 1955—1956 годов готовят к печати второй том своих отчетов, который расскажет о работе на других островах.

Впереди много увлекательных задач. Спор не закончен...

Не успели допить кофе, как начался рассвет. Небо стало нежно-зеленым, звезды еще мерцали на нем во всей красе, но вот золотое покрывало потянулось с востока на запад и из лесных туманов над Порт-Франки поднялось ярко-красное солнце.

Завизжали обезьяны, защебетали птицы. Где-то вдали, казалось, раздался победный рев слонов, но опытная Эльза объяснила новичкам:

— Это лишь утренняя молитва бегемотов.

Вскоре рев моторов заглушил гомон пробуждающегося леса. Из лодки Беннисона выглянули удивленные лица. Брюггенсен через мегафон прокричал:

— Торопимся к стоянке носильщиков! Догоняйте!

У носа лодки высоко пенилась волна, винты работали тяжело, выше Порт-Франки на Касаи начинались пороги.

На лодке Брюггенсена было четыре опытных речных лоцмана. Вооружившись длинными шестами, они отталкивали плывущие по реке деревья, раздвигали тростник, мерили глубину фарватера и, сообщая свои наблюдения, пели рулевому: «Правь по руке с кинжалом... теперь хватающей рукой».

Это означало — направо, потому что правой рукой держат кинжал, и налево — потому что левой хватают нападающего врага.

Лоцманы были из племени иеллала, живущего в местах, где река, разбиваясь на тысячи водопадов и быстрин, стремится к океану. Выросшие на берегах Конго, иеллала славились как прекрасные знатоки ее грозных порогов.

Вдруг на носу засуетились, потребовали на совет мичолунги, и когда тот кивнул, над темной водой полетело тяжелое копье на длинной веревке из лиан. За ним метнули второе и третье. Радостные крики негров заглушили предсмертный крик бегемота, неосторожно высунувшего голову из воды.

— Хорошая пища для экспедиции, — говорил Баантумичо белым, сидевшим на корме под тентом, — нет, груз не замедлит хода, иеллала знают, как его приспособить.

— Баантумичо, дойдем мы до устья Киви-Киви на лодке? — спросил Брюггенсен.

— Обязательно, почти до большого водопада, где нас ждут носильщики! И не дольше чем за два-три дня. — Мичолунги весело засмеялся.— А сколько мучений было в прошлый раз: три недели пробирались по негритянской тропе...

Мичолунги оказался прав. На третий день моторная лодка подошла к гигантскому заболоченному озеру, на берегу которого пятьдесят негров плясками и криками встречали прибывших. Гремели ручные барабаны, крутились трещотки, плакали деревянные свирельки, и во всем этом ясно различался звук, не слышанный доселе ни на Касаи, ни в Киви-Киви: в диссонансе шумов позванивали велосипедные звонки.

По лесным тропам не проедешь даже на высокопроходимом «форде». А на прочном велосипеде можно мчаться между тиковыми деревьями и пальмами, зарослями лиан и пнями на гарях. Через весь лес протянулась утрамбованная, как асфальт, узкая дорожка. Как чудесно по ней ехать! И Тилю пришла замечательная мысль: посадить сафари на велосипеды! Потому-то здесь и собрались лучшие носильщики края: ведь сверх платы им были обещаны эти удивительные машины с педалями. Когда Тиль вошел в палатку, Жан Янзен рассматривал карту.