Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1967 год

— Вы правы, — соглашается генерал. — К тому же я не убежден, что их информация столь важна. С помощью наших германских друзей из абвера и гестапо мы уже давно очистили Софию от тузов иностранной разведки.

Кочо Стоянов склоняет поблескивающую бриолином голову в полупоклоне.

Кофе после военного совета

Кафедральный собор Александра Невского заполнен прихожанами. Под сводами звучат песнопения. Слаженный хор голосов вторит епископу Стефану.

У алтаря — места для дворцовой знати. Справа — специально для генералитета. На богослужении присутствует весь «цвет общества» — военный корпус в парадных мундирах, при орденах и прочих регалиях, министры, сановники и даже сам царь Борис. Еще молодой, преждевременно лысеющий, с нездоровым лицом, он прикрыл веки, беззвучно шевелит губами. Само благочестие.

Генерал Кочо Стоянов, переступая с ноги на ногу, поглядывает на царя и шепчет стоящему рядом генералу Никифору Никифорову:

— Приболел, что ли, царь-батюшка? Или нервничает перед поездкой?

— Куда? — тихо спрашивает Никифоров.

— Я слышал — в Берлин собирается, на поклон к богу земному.

Столь вольные речи может позволить себе только Кочо Стоянов — любимчик Бориса и верный почитатель фюрера, высоко поднявшийся по лестнице карьеры. В дворцовых кругах всем известно: Стоянов, кроме того, что командует софийским гарнизоном, является негласным шефом службы безопасности в стране. Какой контраст со стоящим подле него генералом Никифоровым — невысоким, неприметным начальником судебного отдела военного министерства!

Служба продолжается. Стоянов косит глаз на миловидных прихожанок в задних рядах, потом недовольно кивает на епископа:

— Пора бы святому отцу и закругляться! Никифоров знает: Кочо не верит ни в бога, ни в черта. А «закругляться» действительно пора — через час должен начаться военный совет.

— Что-нибудь важное? — спрашивает Никифоров.

— Еще бы! Вчера ночью Михов вернулся с Восточного фронта.

Генералы привычно крестятся и склоняют головы. Да, пора бы и кончиться обедне: всех присутствующих гораздо больше, чем отпущение грехов на том свете, интересует, что расскажет о своей поездке по оккупированной зоне военный министр Никола Михов.

Высший военный совет заседает в просторном зале со стенами, облицованными темным деревом. В центре зала — длинный полированный стол. Вокруг него — кожаные кресла. Ни одного телефона: никакие события за этими стенами не должны отвлекать членов совета от решения судеб болгарского царства. У каждого из присутствующих свое, согласно иерархии, место, хотя все с генеральскими вензелями на погонах. Даже руководителю контрразведки полковнику Недеву вход сюда закрыт. Зал военного совета — святая святых, тайная тайных державы.

Никола Михов входит быстро, энергично. Вместе с ним — германский посланник в Болгарии Бекерле.

— Господа, — начинает Михов, когда все рассаживаются. — Как вам известно, мне была предоставлена счастливая возможность посетить главную штаб-квартиру фюрера на Восточном театре военных действий. Я имел беседы с самим фюрером, с его маршалами и многое увидел собственными глазами...

Теперь, через два с половиной месяца после сталинградского краха, всех членов военного совета прежде всего интересует одно: оправится ли немецкая армия от такого удара? Но министр, поглядывая на германского посланника, бодро рассказывает о железной дисциплине в армии фюрера, о стойкости солдат рейха. Пересказывает жалобы генералов Гитлера на суровость зимы, бездорожье и обширность российских просторов. Все это уже слышали — прошлой зимой, после разгрома под Москвой... Ага, вот и новое: немцы отмечают, что у русских страшная артиллерия, превосходная маскировка и — самое важное: самостоятельность и инициатива. Каждый советский солдат — самостоятельное воинское подразделение, а в германской армии еще царит шаблон... Ну, если уже сами немцы начали признавать такое!..

— Однако не должно быть места для уныния и паники, — продолжал Михов. — Фюрер лично уверил меня, что не позднее середины нынешнего лета в войне на Востоке наступит решительный перелом. В ставке разрабатывается небывалая по своим масштабам стратегическая операция. Собранные в кулак танковые соединения Гудериана и Гота на центральном секторе фронта сокрушат противника. К тому времени в руках солдат фюрера будет новое оружие...

Германский посланник одобрительно кивает. Члены военного совета приободрились: Михов говорит так убежденно. Может быть, и стоит, пока не поздно, включиться в войну — пока пирог не оказался поделенным?..

— Все, что я сообщил — сугубо конфиденциально, — заключает Михов.

После работы по давней привычке генерал Никифор Никифоров прогуливается по аллее Городского сада, окружающего дворец. Вековые дубы и платаны. Голубые ели. Чистота и тишина. Превосходное место для того, кто желает стряхнуть с себя заботы дня или обдумать планы на будущее.

Но сегодня генерал проходит по аллее торопливо. На углу — «сладкарница», маленькое кафе с благоуханным турецким кофе. Как обычно, по дороге домой Никифоров заглядывает сюда.

В «сладкарнице» всего несколько посетителей. Хозяин — вислоусый турок — радушно кланяется генералу, ставит на огонь кованый медный тигель и принимается хлопотать над ним. За столиком— старый знакомый Никифорова, столичный адвокат Александр Пеев. Генерал подсаживается к нему, и, попивая густой кофе, они перебрасываются малозначительными словами.

Наконец адвокат оставляет свою чашку, приподнимает шляпу:

— Доброго вам здоровья, генерал!..

Поздним вечером на улице Царя Самуила, в квартире на четвертом этаже дома № 35, склонился над передатчиком мужчина. Его лицо изможденно, лихорадочно блестят глаза. На скулах — темные пятна румянца. Положив правую ладонь на ключ, он привычно отстукивает точки, тире. Натужно кашляет, заглатывает воздух. Отирает испарину с холодного лба. И снова точки, тире.

«Донесение Журина. Военный министр Михов сообщил членам совета, что во время посещения им главной штаб-квартиры Гитлера на Восточном фронте фюрер лично рассказал о подготовке небывалой по своим масштабам стратегической наступательной операции, которая начнется в середине лета. Танковые соединения Гудериана и Гота...»

Через несколько минут это донесение ляжет на стол начальнику разведуправления Красной Армии. Оно будет учтено при составлении планов Генерального штаба Советских Вооруженных Сил — так было уже не раз с радиограммами, поступающими из Софии. Это донесение — одно из самых ценных. В нем говорится о гитлеровской стратегической операции «Цитадель», которую вермахт попытается осуществить в начале июля 1943 года в районе Курской дуги и которой суждено стать одной из величайших битв Великой Отечественной войны, чтобы завершиться новым катастрофическим поражением немецко-фашистской армии.