Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1973 год

Новое здание должно служить олицетворением силы и власти. Облегчить централизованное управление в тоталитарном духе, а заодно стать крепостью, твердыней, закрытой для посторонних глаз. Роль посторонних отводилась в этом случае всему народу.

И еще один важный мотив: над шведской полицией в последнее время много смеялись. Слишком много. Теперь смеху будет положен конец.

Впрочем, все это пока не выходило за пределы сокровенных чаяний, лелеемых кучкой людей. И то, что при благоприятных политических зигзагах могло трансформироваться в средоточие ужаса и кошмара, пока что было всего лишь огромной ямой в каменистой почве острова Кунгсхольмен.

И по-прежнему из окна Рённа можно было созерцать верхнюю часть Бергсгатан и пышную зелень Крунубергского парка.

Мартин Бек встал с кресла и подошел к окну. Ему было видно даже окно той самой квартиры, где Карл Эдвин Свярд так долго пролежал мертвый и всеми забытый.

— Прежде чем стать специалистом по банковским налетам, ты расследовал один смертный случай. Фамилия покойного — Свярд.

Рённ смущенно улыбнулся.

— Специалистом... Не сглазь!

Рённ был человек как человек, но в характере ничего общего с Мартином Беком, поэтому сотрудничество у них не ладилось.

— А насчет Свярда ты прав, — продолжал он. — Я как раз занимался этим делом, когда меня отрядили в распоряжение специальной группы.

— Отрядили в распоряжение?

— Ну да, направили в спецгруппу.

Мартин Бек поморщился. Сам того не замечая, Рённ сбивается на военный жаргон... Два года назад в его речи не было словечек вроде «отрядили в распоряжение»...

— Хорошо, а к какому выводу ты пришел?

Рённ помял свой красный нос и пробурчал:

— Я не успел копнуть как следует. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что поручили это дело мне. Своего рода трудовая терапия.

— Ну да.... Дурацкое дело. Совсем как в детективном романе. Убитый старик в комнате, которая заперта изнутри. А тут еще...

Рённ умолк, словно чего-то устыдился.

— Да говори же, что еще?

— Да нет, просто Гюнвальд сказал, что для начала мне следовало бы арестовать самого себя.

— Это почему же?

— В качестве подозреваемого. Да ты погляди — видишь? Дескать, я мог сам застрелить его отсюда, из окна моего кабинета. Каково?

Мартин Бек не ответил, и Рённ окончательно смешался.

— Да нет, это он пошутил, конечно. И ведь окно Свярда было закрыто изнутри. И штора опущена, и стекло целое. К тому же...

— Ну, что к тому же?

— К тому же я никудышный стрелок. Один раз с восьми метров промахнулся по лосю. После того отец не давал мне ружья. Только термос доверял, водку да бутерброды. Так что...

— Что?

— Да ведь тут двести пятьдесят метров. Если я с восьми метров по лосю промазал, так неужели попаду по такой цели из пистолета! Ох, ты извини меня, ради бога... Я просто не подумал...

— Что не подумал?

— Да нет, я все время говорю про пистолеты, про стрельбу, а ведь тебе это должно быть неприятно.

— Ничуть. Ну и что же ты все-таки успел сделать?

— Да почти ничего. Провели научно-техническое исследование, но к тому времени там уже столько натоптали... Еще я позвонил в химическую лабораторию, спросил, проверяли руки Свярда на следы пороха или нет. Оказалось, не проверяли. И в довершение всего...

— Ну что?

— Да то, что трупа уже не было. Кремировали. Хорошенькая история. Дознание, называется.

— Ну ладно. А биографией Свярда ты занимался?

— Да нет, не успел. Но я затеял одно дело.

— Какое же?

— Сам понимаешь, если человек убит из пистолета, должна быть пуля. А баллистической экспертизы не провели. Ну, я и позвонил патологоанатому — между прочим, оказалась женщина, — и она сказала, что положила пулю в конверт, а конверт этот куда-то засунула. Словом, халатность на каждом шагу.

— А дальше?

— А дальше она никак не могла найти его, конверт тот. Я ей велел, чтобы непременно разыскала и отправила пулю на баллистическую экспертизу. Ну а потом дело у меня забрали.

Глядя на дома вдали, на Бергсгатан, Мартин Бек задумчива потер переносицу.

— Послушай, Эйнар, — сказал он. — А что ты лично думаешь об этом случае? Твое частное мнение?

В полиции личное и частное мнение о следственных делах обсуждается только между близкими друзьями.

Мартин Бек и Рённ никогда не были ни друзьями, ни недругами. Рённ был явно озадачен вопросом Мартина Бека. Наконец он заговорил:

— По-моему, в квартире был револьвер, когда туда вломились постовые.

Почему именно револьвер? Очень просто: гильзу не нашли. Значит, Рённ кое-что соображает. В самом деле: на полу — укажем, под трупом — лежал револьвер. Потом кто-то его забрал.

— Но ведь тогда выходит, кто-то из полицейских неправду говорит?

Рённ уныло покачал головой.

— Да нет... Я сказал бы по-другому — просто они дали маху, а потом решили покрывать друг друга. Допустим, Свярд покончил с собой, и револьвер лежал под трупом. Тогда ни полицейские, ни Гюставссон, которого они вызвали, не могли увидеть его, пока тело оставалось на месте. А когда труп увезли, у них опять же руки не дошли пол проверить.

— Ты знаешь Альдора Гюставссона?

— Знаю. — Рённ заерзал.

— Еще одно дело, Эйнар, — сказал Мартин Бек.

— Какое?

— Важное: ты разговаривал с Кристианссоном и Квастму? Когда я вышел на работу в понедельник, только один из них был на месте, а теперь ни одного застать не могу.

— Ну как же, я обоих вызывал.

— И что они показали?

— То же самое, что написали в донесении, ясное дело. Что с той минуты, когда они взломали дверь, и пока не ушли, в квартире побывало Столько пятеро.

— То есть, они сами, Гюставссон и двое, которые увезли тело?

— Точно так.

— Ты, конечно, спросил, смотрели ли они под трупом?

— Конечно. Квастму сказал, что смотрел. А Кристианссон предпочел держаться подальше.

Мартин Бек продолжал нажимать.

— И, по-твоему, Квастму сказал неправду?

Рённ замялся.

«Сказал ведь «а», — подумал Мартин Бек, — так не тяни, говори «б»!»

Рённ потрогал пластырь на лбу.

— Недаром мне говорили, что не дай бог попасть к тебе на допрос.

— А что?

— Да ничего, только похоже, что верно говорили.

— Извини, но, может быть, ты все-таки ответишь на мой вопрос?

— Я не специалист по свидетельской психологии, — сказал Рённ. — Но мне показалось, что Квастму говорил правду.

— У тебя концы с концами не сходятся, — холодно заметил Мартин Бек. — С одной стороны, ты допускаешь, что в комнате был револьвер, с другой стороны, считаешь, что полицейские говорили правду.

— А если другого объяснения нет, тогда что?

— Не сердись, Эйнар, я ведь тоже верю Квастму.

— Но ты же с ним не разговаривал, сам сказал, — удивился Рённ.

— Ничего подобного я не говорил. Я беседовал с Квастму во вторник. Но у меня в отличие от тебя не было случая расспросить его по-человечески, в спокойной: обстановке.