Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1973 год

Преданный Расмус зашивает труп в два чехла от спальных мешков, вбивает лыжные палки на месте вечного упокоения ученого и отправляется к береговой базе. Он понимает, что не дойдет туда, но стремится хотя бы идти по маршруту, по которому должны направиться им на помощь спасательные экспедиции... Спасательные экспедиции останков Расмуса так и не нашли... А на месте последнего упокоения Вегенера был установлен большой стальной крест.

Летом следующего года в Гренландии высадился Курт Вегенер, чтобы довести до конца дело старшего брата. Аэросани продолжали упрямо сопротивляться. После упорной борьбы их удалось наконец привести в движение, после чего, точно в насмешку, они в рекордное время — за сутки — доставили на Айсмитте все недостающее снаряжение.

III

...Мог ли Курто предполагать, что, прежде чем он достиг в декабре Айс-кап, ледяной материк успел уже поглотить две жертвы? Правда, вряд ли теперь эта весть взволновала бы — его не тревожило уже и собственное положение. Огастина охватила апатия.

Подходила к концу пятая неделя с тех пор, как он в последний раз видел дневной свет. Дни текли за днями, наполненные болью и сомнениями. Жизнь покидала его. Он не чувствовал голода, не хотелось и двигаться. Он попросту перешел предел человеческой выносливости. Он ничего не вспоминал, его не терзали горечь или зависть. Пропал и страх перед будущим.

Поднялся резкий ветер, очистил небо от туч, прояснил его. Мороз усиливался. С ненавистью глядели Джино Уоткинс и штурман спасательной, экспедиции на снежную равнину. Как здесь, под кажущимся столь легким, пушистым, но на самом деле адски тяжелым покровом, обнаружить станцию, хотя бы малейший след ее? И сколько пришлось претерпеть Огастину?

Джино невольно вздрогнул, осознав, что думает теперь о друге в прошедшем времени, уже не считая его живым. Да разве могло быть иначе? В феврале пилот небольшого самолета, посланного в разведку с береговой базы, не обнаружил никаких следов Айс-кап. В марте спасательная экспедиция тщательно прочесывала всю территорию. И также вернулась ни с чем.

Однако Уоткинс и штурман не сдавались. Они решили любой ценой отыскать станцию. Накануне штурман установил, что они находятся уже на расстоянии трех с половиною километров от станции. Налетевший внезапно буран задержал их почти на целые сутки. Точно приговора, ожидал теперь Уоткинс результатов астрономических расчетов штурмана.

— Есть! — услышал наконец взволнованный возглас. — Это здесь! Не дальше чем в полукилометре направо должна находиться палатка.

— Перекопаем, если потребуется, пядь за пядью эти полкилометра, — распорядился Уоткинс в ответ.

Уже онемели руки, в которых он держал рукоять лопаты, когда на искрящейся в лучах солнца белой поверхности Джино разглядел наконец темную, еле заметную расщелину. Подбежав к ней, он начал лихорадочно раскапывать снег, разламывать лед, затвердевший вокруг цоколя латунной вентиляционной трубы, вмонтированной в кровлю палатки.

— Ог! — кричал он изо всех сил, нагнувшись над отверстием.

В ответ ни звука.

— Ог, Ог! — повторил в отчаянии, прижимая ухо к отверстию. Дрожа от волнения, он весь превратился в слух, старался выловить какой-нибудь звук, шорох, движение.

— Жив! — закричал он вдруг нечеловеческим голосом.

Свет больно режет глаза. Мороз узкой струей свежего воздуха обжигает лицо, проникает внутрь спального мешка.

Наконец до него дошло, что к нему прокопались, что он спасен. Но он был не в состоянии радоваться. Он жаждал лишь одного — покоя. Любой ценой — покоя. Невольно ощутил неприязнь к тем, кто вырывает его из оцепенения, вынуждает к усилиям. Кем бы они ни были, он был к ним безразличен.

Прошло долгое время, прежде чем он вновь очнулся и понял, что все страдания теперь позади, что наступил конец одиночеству под многотонным слоем снега.

— Ог... Ог... — доносился до него, выводил из оцепенения, призывал к жизни сдавленный от волнения голос Уоткинса.

Алина Центкевич, Чеслав Центкевич

Перевел с польского В. Кон

Колледж без вывески

— Мосье, я рад приветствовать в вашем лице новых собратьев по борьбе, — Анри Легрэн сделал паузу и поочередно взглянул на каждого из сидевших перед ним восьми французов. Их лица отражали напряженное ожидание: первая лекция на секретных курсах УСО — Управления специальных операций! — Скоро вы вступите в бой на переднем крае невидимого фронта, которым стала вся наша Франция, вся захваченная бошами Европа, Люди, с которыми вам придется встречаться, будут видеть в вас олицетворение надежды на грядущую свободу. И ваша задача — повести их за собой, организовать, вооружить всем арсеналом приемов тайной борьбы...

Легрэн старался, чтобы его слова звучали как можно более проникновенно, хотя, видит бог, после полутора лет повторения это было нелегко. Будь на то его воля, Легрэн давно бы отменил эту установочную беседу. Но ее текст составил сам начальник спецкурсов полковник Джон Манн и неукоснительно требовал начинать с нее подготовку каждой группы. К счастью, этим и ограничивался его вклад в учебный процесс.

— ...И последнее, что следует помнить. Самое опасное это вовсе не те операции, которые связаны с наибольшим риском. Куда труднее вывернуться, например, из случайной облавы. Тут важно не потерять головы и не поддаться панике. Увы, готовых рецептов на все случаи я вам предложить не могу, — это было уже не из лекции полковника Манна, а из собственного опыта бывшего резидента УСО инструктора Анри Легрэна.

В Управление специальных операций при британском министерстве экономической войны парижский архитектор Анри Легрэн попал случайно. Когда в 39-м началась война и его призвали в армию, присвоив чин капитана, он не сомневался, что это всего лишь мимолетный эпизод в его жизни. Потом были месяцы «странной войны» на линии Мажино; позорное отступление по пыльным дорогам под бомбами «юнкерсов»; ад Дюнкерка и переправа через Па-де-Кале в дырявом баркасе. Тогда Легрэн твердо решил: что бы ни было, он все равно должен драться с бошами, неважно, как и где. Поэтому, когда в Лондоне в ресторанчике «У Виктора» на Уордер-стрит, где собирались деятели из «Свободной Франции», ему предложили вернуться на родину с заданием британской разведки, Легрэн не колебался. Так он попал в штат недавно созданного Управления специальных операций.

Увы, на поверку Управление специальных операций — «Старая фирма», как называли его посвященные, разочаровало Легрэна. Хотя оно и размещалось на Бейкер-стрит, 64, неподалеку от места, где якобы жил Шерлок Холмс, профессионализмом там и не пахло. Это было просто сборище бывших бизнесменов из Сити, журналистов с Флит-стрит, колониальных чиновников из Индии, носившихся с грандиозными, но неосуществимыми планами, как лучше, по словам Черчилля, «поджечь старушку Европу». К счастью, Легрэн недолго пробыл среди них. Медицинская комиссия — и он очутился в старинном шотландском замке на озере Морар, где разместилась одна из школ УСО. Чему учить будущих агентов, никто толком не представлял, а посему их пропускали через ускоренный курс обычных армейских десантников. Через два месяца старенький двухмоторный «уитли» сбросил Легрэна в Нормандии с туманным заданием «создать агентурную сеть в районе Руана».