Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1970 год

Приходилось ломать голову не только над конструкцией, но и над тем, где добыть деньги и кому продать «Джипси Мот-II». Последней я посвящал каждый уикенд, стараясь привести ее в божеский вид после столь бурного сезона. Я работал не покладая рук. Нужно было, в частности, снять слой старой краски на полу бака. Приходилось ползать на коленях, вдыхая пары сильного химикалия для удаления краски. Люк был закрыт из-за холода. Долгое время я считал, что эти пары сожгли мне легкие и что именно тогда у меня началась болезнь легких. Теперь я считаю, что отравил свой организм множеством отрицательных эмоций — отчаянием, горечью, страхом, волнениями и усталостью. Отсюда, как всегда у меня бывало, начались все функциональные заболевания. Я начал кашлять и уже не выходил из своей комнаты. Потом последовал плеврит, абсцесс в легком и пневмония. Вскоре мне сказали, что у меня рак, и предложили лечь в больницу для удаления легкого. Хирург считал, что оперировать уже поздно, но в этом моя последняя надежда.

Жена наотрез отказалась дать согласие на операцию. Она считала, что легкие мои настолько поражены болезнью, что я погибну под ножом.

Мне иногда кажется, что выражение глаз навещавших меня друзей не дало мне умереть. Они смотрели так, словно видели меня в последний раз. Впоследствии мне часто говорили врачи и специалисты смежных профессий, что это был не рак, иначе я не вылечился бы. Я не авторитет в этих вопросах, но с трудом поверю, что девять опытнейших специалистов по легким могли ошибиться. Я своими глазами видел диагноз в истории болезни и своими ушами слышал, как при мне произносили приговор. Но я не впал в отчаяние, я верил в себя...

В 1960 году здоровье мое улучшилось настолько, что я мог взять старт в сложнейшей парусной гонке — в Первых трансатлантических соревнованиях одиночек (1 Подробнее о них мы писали в № 11 «Вокруг света» за 1968 год. Очерк Вэла Хауэлза «За кормой — одиночество». — Прим. ред.). «Джипси Мот» вышла победительницей. Но и без этого я был счастлив оказаться в своей стихии.

Через два года я принял участие во Вторых трансатлантических соревнованиях одиночек и пришел вторым, вслед за французом Эриком Табарли. Но в них уже не было того очарования. Делая что-то впервые, испытываешь удивительное, ни с чем не сравнимое чувство. Тогда, в 1960-м, путь казался опасным, полным неведомых препятствий. Но как только бывает пройден морской маршрут или совершен считавшийся ранее невозможным перелет, подобные вещи сразу же теряют остроту неизведанного.

В 1966 году я задумал новое большое дело. Я решил попробовать за кратчайший срок совершить в одиночку кругосветное плавание, обогнув три знаменитых мыса: Доброй Надежды, Лиуин (Австралия) и мыс Горн. В 50-х годах XIX века по этому пути шли клиперы, груженные золотом, а впоследствии шерстью и зерном, направляясь из Англии в Австралию и далее вокруг света обратно в Англию. Я задумал пройти этот путь довольно быстро, тягаясь в скорости со знаменитыми парусными клиперами. Только клиперы были суда водоизмещением в тысячу тонн и с ватерлинией в сто футов, а мое судно имело водоизмещение в десять тонн; их команда состояла из тридцати человек, а я был один на своей яхте. Я считал (и убежден в этом по сей день), что путь клиперов — самый рискованный в мире маршрут для небольшого судна.

Моей целью было пройти его в два этапа, пробыв в море по сто дней «а каждом отрезке пути. Для этого мне предстояло пройти без остановок 14 100 миль вначале и 15 500 миль затем.

Я считал, что для достижения цели необходимо продумать все самым тщательным образом и построить яхту специальной конструкции. Я обдумывал это плавание три года, и мне казалось, я предусмотрел все мелочи. Но с того момента, как была спущена на воду моя новая яхта, все пошло кувырком. Яхта была настолько чувствительна, что, стоило подуть свежему бризу, она ложилась набок и мачта принимала горизонтальное положение. Пришлось добавить в киль еще тонну свинца. Но и после этого я боялся думать, что сделают с ней волны и шквальные ветры южных морей.

Но об отступлении не могло быть и речи. Однажды во время тренировок в море я поскользнулся на мокром стекле люка в центре палубы, потерял опору и грохнулся на бедро. Через четыре дня начались боли, и ступню у меня наполовину парализовало. Этот частичный паралич, или, если термин не точен, полное онемение, поражал попеременно то одну, то другую часть ступни. Я как мальчишка не пошел к доктору — боялся, что тот попытается задержать меня на берегу.

Я проделывал массу упражнений, стремясь вернуть ноге подвижность. Однако прошло больше года, прежде чем я вновь уверенно встал на ноги.

Едва ли не больше боли в ноге меня мучила необходимость достать 12 тысяч фунтов для уплаты за яхту. В результате все лето, которое я предполагал посвятить упорным тренировкам при разных погодных условиях, я вынужден был отдать сложным деловым операциям и выкручиваться из долгов.

Я начал плавание поэтому в гораздо худшей форме, чем предполагал. Несомненно, это сыграло свою роль в том, что я добрался до Сиднея измученным. Кроме того, я рассчитывал много заниматься стряпней во время пути, для чего взял с собой несколько книг по вегетарианской кулинарии. Благим намерениям не суждено было осуществиться. С «Джипси Мот» не так легко было управиться, яхта требовала намного больше времени, чем я отводил ей в своих планах. Если бы я просто катался в свое удовольствие, все было бы ничего, но в сложном переходе готовить изысканные блюда было сумасшествием. Мне стоило немалых усилий воли просто выпекать хлеб из непросеянной муки, что очень важно для питания. Необходимые белки я предполагал получать в рыбе, но для ловли у меня не оставалось времени. Ко всему прочему все взятые яйца испортились в самом начале плавания. Я взял с собой глюкозу .для поднятия тонуса в тех случаях, когда потребуется затратить сразу много энергии, например если среди ночи вдруг начнется шторм. Препарат делал свое дело, но отбивал у меня аппетит, и я ел меньше, чем следовало. В результате я пребывал в полуистощенном состоянии.

К тому же меня доконали семь тяжелых дней пути у самого берега Австралии, где надо было идти против ветра и сильного южного течения, а автоматическое управление давно вышло из строя. Несколько ночей я почти совсем не спал — мешала близость берега. И наконец, какой там отдых, когда идешь к Сиднею в сопровождении флотилии из самых разнообразных судов и суденышек! Не удивительно, что я был измотан и походил на Мафусаила, когда, шатаясь, ступил на пристань в Сиднее. Сейчас, когда я пишу эти строки, со времени моего кругосветного плавания прошел год. Все, что я пережил за этот год, подтверждает мысль, высказанную мною вначале: здоровье определяется главным образом душевным состоянием человека. Когда я входил в Плимут, конечный пункт моего путешествия, за плечами у меня было сто девятнадцать дней пути, почти четыре месяца полного одиночества. После такого длительного уединения присутствие даже одного человека ужасно утомительно. Увидев же на склонах Саунда тучи народу (по данным мэра Плимута, там было около полумиллиона человек), я подумал: «Боже, я разбил себе жизнь этим плаванием».