Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1970 год

Второй крестьянин помчался к находившейся неподалеку водопроводной станции и, задыхаясь, рассказал рабочим о том, что произошло. Вскоре в поселке собралась большая толпа; у кого-то нашлось ружье двенадцатого калибра и два заряда картечи. Это придало храбрости, и односельчане отправились к месту происшествия.

Тигрица до-прежнему оставалась вблизи — малыши не умели еще как следует ходить. Когда люди подошли ближе, она, выскочив из укрытия, бросилась в атаку. Но прежде чем хищница достигла толпы, владелец ружья выпалил из обоих стволов. Заряд тяжелой дроби заставил ее остановиться. Рыча, тигрица вернулась в заросли к своему потомству. Крестьяне отыскали тело убитого и вернулись в деревню.

К сожалению, рана тигрицы оказалась несмертельной. Испытав боль, зверь преисполнился ненависти к человеку.

Но этот выстрел хотя бы принес пользу — было отбито нападение хищника. А год спустя в тех же краях кто-то — я так и не мог установить, кто именно, — выстрелил из мушкета в тигра, пожиравшего на опушке свою добычу — домашнего буйвола. Пуля, летевшая с небольшой скоростью, ударила зверя в переднюю лапу, и он ушел, затаив злобу. По удивительному совпадению раненый тигр и убившая косаря тигрица была супругами! (Впрочем, я не исключаю, что они стали ими после ранений.) Раненая пара начала разбойничать в округе...

Наутро после рождества за мной прислали из деревни: накануне вечером в двух милях к северу от озера тигр убил человека. Взяв четырех следопытов, я отправился на место.

Оказалось, что жертвой был пуджари (священник) местного прихода. Он отправился за травой для своей коровы и не вернулся. Отсутствие было замечено довольно быстро: его недоеная корова начала жалобно мычать, а соседи, которым священник обычно продавал молоко, остались без своей утренней порции. А тут еще кто-то сказал, что видел свежие следы тигриных лап поблизости от луга, куда пуджари обычно ходил за травой.

Нам действительно не пришлось долго искать следы: почти сразу же мы увидели в густом кустарнике запутавшийся белый тюрбан. Рядом лежали серп и пара туфель.

Тщательное обследование местности показало, что зверь, вероятнее всего — тигрица, дважды менял позицию, готовя засаду. Схватив несчастного, тигрица понесла его прочь: здесь и там видны были пятна крови.

На следующее утро я осмотрел местность и после тщательных размышлений решил расставить в трех ключевых пунктах живые приманки. Одну — под деревом на охотничьей тропе, ведущей к югу. Другую — у начала дороги, шедшей на восток, а третью — к северу, неподалеку от места гибели пуджари. Я рассчитывал, что тигрица, каким бы широким ни был радиус ее действия, хоть на одну приманку да натолкнется. А уж когда она вернется на вторую ночь, чтобы продолжить трапезу, я буду ее ждать.

Пока крестьяне сооружали махан (1 Махан — помост для засады на деревьях. — Прим. пер.), я решил пройтись и попытаться определить наиболее вероятный путь зверя. То и дело мне попадались неглубокие русла пересохших ручьев. Я вышел к краю лощины и тут почувствовал на себе чей-то взгляд. Поднял голову — это была тигрица. Зверь явно подбирался к работавшим помощникам. Тигрица двигалась спокойно и расчетливо по противоположной стороне оврага. Мое ружье осталось под деревом, находившимся метрах в ста позади.

Мы одновременно увидели друг друга, и удивление наше было одинаковым. Тем не менее я постарался скрыть свои чувства. Я заставил себя небрежно отвести взгляд в сторону, словно ничего особенного не заметил. Тигрица замерла, как все хищники, боящиеся, что намеченная жертва может увидеть их раньше времени.

Но я надеялся избежать судьбы пуджари. Во-первых, тигрица считала, что осталась незамеченной. Во-вторых, она вряд ли могла перемахнуть одним прыжком через овраг. Но если бы я продолжал смотреть на нее или сделал резкое движение, она, без сомнения, кинулась бы на меня. Весь сжавшись, как можно более неторопливо я повернул назад. «Прогулка» заняла лишь минуту, но мне показалось, прошли часы.

Тигрица, вероятно, поняла разницу между тросточкой, которую я держал при первой встрече, и тяжелым ружьем, оказавшимся у меня в руках, когда я через несколько минут вернулся на свидание, и благоразумно ретировалась.

На следующий день под всеми тремя маханами были привязаны буйволы: началась охота на людоеда. Должен признать, что тигрица показала себя достойным противником.

Для начала она продемонстрировала поразительное безразличие к приманкам. Причину этого я понял, когда услышал от следопытов и крестьян, что у тигров началась пора любви. В это время они обычно проявляют небольшой интерес к еде. Для нас это было подлинным невезением. Кроме того, меня тяготило подозрение, что ее друг — тот самый раненый тигр, разделяющий ее антипатию к человеку. Сообщали также, что двое ее детенышей — первопричина всех бед — основательно подросли и болтаются поблизости. Перед нами открывалась, таким образом, угрожающая перспектива встречи с целой тигриной стаей.

Первое сообщение о том, что зверь напал на привязанного буйвола, поступило через две недели после того, как мы расставили приманки. К махану, сооруженному вблизи этого места, я отправился с сыном магараджи М. К. Джайсингом, весьма опытным стрелком. Мы прибыли около шести вечера. Мои спутники поднялись на махан, а я занял позицию в кустарнике, приблизительно в сотне ярдов поодаль.

Около полуночи тигры подошли к туше убитого накануне буйвола, оставаясь в тени. Было отчетливо слышно их супружеское «воркование». Но через некоторое время звуки затихли. Прошел еще час напряженного ожидания, но ни один из убийц так и не показался на освещенном луной месте.

Хазур Бабджи, смелый шикари (охотник), спросил, не буду ли я возражать, если он попробует следующей ночью в одиночку убить тигра. Я согласился. Чтобы помочь Бабджи, я привязал козу близ водопоя для скота, где видели недавно тигриные следы.

Хазур Бабджи применил необычный способ охоты. Он сидел в своем «джипе» с погашенными фарами на дороге, ведущей к водопою. Услышав отчаянное блеяние козы, водитель рванул «джип» вперед и включил дальний свет: в лучах фар показался крупный тигренок. Он торопливо удирал в джунгли...

Со временем бесчинства его родителей-людоедов не прекращались. Из разных мест поступали сообщения о новых жертвах. Каждый раз после этого в районе убийства выставлялась приманка, но все безуспешно. То ли тигры вообще не замечали ее, то ли они стали предельно подозрительны и осторожны. Множество людей пытали счастье, надеясь разделаться с хищниками. Но убийцам, казалось, сопутствовало исключительное везенье.

Месяц спустя после гибели пуджари я отправился с Джай-сингом к одному из постов, близ которого, как сообщили мне охотники — шикари, были вновь обнаружены следы ночного визита тигра. Шанс был, конечно, незначительный, но мы не имели права упустить ни одной возможности. Привязав буйвола к дереву, мы заняли места на махане.