Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1970 год

Мы были увлечены Сашиной идеей и с нетерпением ждали этих планеров. Мы знали, что уж если Маноцков заболел какой-то идеей, то он от нее не отступится.

Я уже не помню, сколько прошло времени, года два или больше, когда в один из жарких летних дней Саша после работы прикатил на аэродром на велосипеде.

— Готов первый экземпляр, — сообщил он. — Пилотажный вариант, с короткими крыльями. А-13 называется...

— Ну и номер!

— А я не суеверный! — хлопнул меня по плечу Саша. — Завтра испытывать будем — сам полечу!

Утро выдалось на редкость солнечное, яркое, тихое. В небе ни облачка. Настроение у Саши праздничное. На заводском аэродроме было пусто, и только планерная группа ОКБ во главе с Маноцковым была в сборе. Серебристый планер, отсвечивая дюралью на солнце, стоял на зеленой траве. Подрулил мощный самолет-буксировщик АН-2, Маноцков уселся в кабину планера. Ох, как ему хотелось быстрее в небо!

— Ребята, тащите буксирный трос, что вы там мешкаете!

Планер оторвался от земли легко и быстро. Он устойчиво шел на буксире за самолетом, и таким же устойчиво-спокойным было настроение у молодых конструкторов на земле.

На большой высоте Маноцков отцепился от самолета и серебристой точкой поплыл в небе. Планер бесшумно кружился в вышине, и можно было только представить, каким именинником себя чувствовал там, в кабине, Маноцков. Друзьям хотелось, чтобы он побыстрее сел и рассказал все о новой машине: как она планирует, как слушается рулей, какой обзор, как работают приборы.

Люди вокруг аэродрома тоже заметили в небе серебристую птицу. Рабочие на лесопилке, невдалеке от аэродрома, отставив работу, присели на бревнах:

— Смотри, как красиво кружится!

Они уже привыкли и к самолетам и к планерам.

— Сегодня ветер северный, так что и этот будет заходить на посадку прямо через нас. А пока давайте перекусим.

А планер все плыл и плыл в вышине, постепенно теряя высоту.

— Ну, слава богу, заходит на посадку!

Кто-то принялся рвать на аэродроме цветы, чтобы поздравить Сашу. Планер сделал традиционную коробочку вокруг аэродрома и пошел на последний разворот.

— Высоковато зашел...

— Ничего, сейчас выпустит интерцепторы, они у планера эффективны, так что быстро потеряет лишнюю высоту.

Вот и последний разворот. Планер нацелился носом на аэродром, и все заметили, что воздушные тормоза действительно работают здорово: высота быстро уменьшилась. Теперь можно и убрать их.

Пилот словно услышал мысль друзей: тормоза начали прятаться в крыло. Но что это? Планер словно застыл в воздухе. Видно, пилот, потеряв слишком много высоты, стремился дотянуть до аэродрома, до предела уменьшая скорость. И вдруг... сверкнуло крыло, еще... Планер штопорил, быстро теряя высоту, и скрылся за соснами у лесопилки.

До аэродрома долетел глухой удар, скрежет металла... Все помчались на лесопилку.

На смятом крыле торчали злополучные интерцепторы, которые отказались повиноваться пилоту. Рабочие с лесопилки глядели на обломки.

— Мы обедали, — глухо говорил молодой парень, — вдруг слышим с неба крик: «Разбегайтесь!» Смотрим — планер падает прямо на нас. Если бы летчик нам не крикнул, нас бы тоже... Вот человек! В последний миг не о себе, о нас думал...

И снова тишина. Какая тишина! И только скрежет покачивающегося под легким ветром крыла говорит, что это не сон, это конец. В намертво зажатой руке Маноцкова нашли обломок ручки управления. Он до последнего мгновения боролся...

...С тех пор прошло уже много лет. Сегодня на планере со сменными крыльями, короткими и длинными, созданном Александром Маноцковым, новое поколение планеристов летает на высший пилотаж и на парение...

Недавно я был на выставке. Бродя по залам, вдруг увидел до боли знакомое лицо. А присмотревшись, сказал: «Здравствуй, Саша!» Да, это был он. Но уже отлитый в бронзе. На нем была его любимая летная куртка на «молнии», ветер растрепал его чуб, в руках он держал свой летный шлем, глаза так же, как и при жизни, глядели в небо...

Виктор Гончаренко

«Я не призываю лепить крылья из перьев...»

История развития техники показывает, что наши прапредки в борьбе за существование в окружающей их полной опасностей среде, сперва приспособляясь к ней, а затем приспособляя ее к себе, черпали нужную им информацию не из книг, а из великой книги природы.

Они завидовали быстро бегущей лани, ловким пловцам — дельфинам, завидовали силе льва и взмахам крыльев птицы, возносящим ее высоко над землей.

Не удивительно, что от первобытной эры и почти до самого последнего времени многие попытки человека преодолеть ограниченные возможности своего организма носили явный оттенок подражания природным образцам.

Такими были и многие попытки создания летательных аппаратов, попытки создания крыльев, более или менее напоминающих крылья природных летунов — птиц и насекомых.

Однако как раз низкий уровень техники и не позволял успешно подражать совершенным природным образцам.

Поэтому даже повозки хеттов и первобытная арба гуннов не скопированы со слона и лошади, а снабжены колесами, не имевшими прототипа в природе, но доступными в изготовлении технике и мастерам того времени.

На древних галерах использовались весла, а Одиссей плавал на «Арго», снабженном парусами. И весла и паруса были изобретениями, имевшими в живой природе лишь весьма отдаленные аналоги.

И первые летавшие планеры с неподвижными, немашущими крыльями, и самолет с двигателем и винтом также не имели аналогов в природе.

Самолет (аэроплан) с неподвижными крыльями и воздушным винтом, а затем и с реактивным двигателем прошел долгий путь развития.

Конструкция планеров за последние полвека значительно усовершенствована. Аэродинамические их качества намного повысились.

Заслуга А. Маноцкова состоит не в том, что он «вернулся назад», к эпохе первых попыток человека летать с помощью взмахов крыльев. Он обратил внимание на то, что на современном уровне развития техники мы получили возможность приблизиться к совершенным образцам, созданным природой. Ищущий, беспокойный, удивительно смелый ум Маноцкова был устремлен не назад, а вперед, работал в унисон с последними достижениями науки и техники.

Именно на этой почве появились подводные лодки (в природе ведь нет «надводных» существ), шагающие машины после многотысячелетнего господства колеса, искусственные «руки» физиков и многое другое, гораздо более близкое к тончайшим творениям природы.

Я не призываю лепить крылья из перьев, скрепленных воском. Это этап, пройденный еще в эпоху рабовладельческого общества.

Крылья надо делать не из перьев, а из пластиков на основе сверхпрочных волокон по всем правилам и законам, которые еще предстоит открыть, работая с подвижным и гибким крылом, способным заимствовать энергию от окружающей среды.