Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1970 год

Я ждал весны, чтобы отправиться в Дагестан к лезгинам на Праздник цветов. Собирался увидеть пир на цветущей поляне, факельное шествие в горах, смотр невест... И вдруг — траурно-строгое, скупое сообщение ТАСС от 16 мая.

Повреждение сейсмического шва, мгновенный сдвиг гигантских платформ, удар — это и есть землетрясение.

Статистика: сейсмологи записывают на нашей планете по тысяче толчков в год. До сотни толчков бывает сильных. Но в год бывает одна катастрофа. Разумеется, это в среднем.

Самолет снижался над Махачкалой. И вздох облегчения — впервые за шесть часов полета! — прошелестел в кабине. Внизу не было трещин, провалов, видимых разрушений. Я вспомнил, как мы вылетали в полночь и как много желающих лететь осталось стоять у касс. В самый последний момент билеты выдали двум солдатам-отпускникам. Кто-то, должно быть, рассудил, что их руки могут особенно пригодиться здесь.

Главный груз сейчас — многоместные палатки для горцев, оставшихся без крова. АН-12 приземлился в Махачкалинском аэропорту. На его борту 250 палаток из Куйбышева. 1000 палаток прислала Москва. Поездами пришли палатки из Грозного, Майкопа, Тбилиси.

К 19 мая Дагестан получил 4 тысячи палаток.

Днем раньше колонна автомашин доставила дар совхозов Сергокалинского района: 31 тонну пшеницы, 7 тысяч яиц, 21 барана, 250 кур.

Прибыли из Москвы парни в брезентовых куртках экспедиционников. Это сейсмологи из Института физики Земли Академии наук СССР. Они будут изучать движение коры в очаговой зоне. Их работа — самые современные приборы привезли они — должна облегчить прогнозирование дальнейших процессов продолжающегося землетрясения.

Я готов был увидеть разрушения, и все-таки я не представлял, что же это такое на самом деле... Мы ехали в автобусе к Кумторкале. Маленькая девочка всю дорогу смеялась и радовалась и вдруг словно поперхнулась, встала спиной к окну. Я глянул в него. От Кумторкалы ничего не осталось... Это было ее село, этой девочки.

Автобус, не останавливаясь, шел мимо развалин к палаточному городку.

Уже прошло несколько дней, а в Кумторкале кошки, собаки и куры продолжают приходить к разрушенным домам. Приходят и коровы. Ходят вокруг, стоят, жду г. Чего?

Я это видел сам, и то же самое мне рассказывали. В рассказах как-то само собой всегда отбирается самое простое и самое страшное.

Жутко ходить по пустынным развалинам, залитым солнцем. Ласточки лепятся прямо к сиротливо стоящей стене. «Как в Сталинграде», — сказал Юсуп Гаджиакаев, председатель. Мы шли с ним по Кумторкале. Волосы его были седы, лицо умно. Когда вечером после проливного дождя опять со страшным гулом заколыхалась земля и рухнули дома, когда взвилась в небо пыль и стало темно, председатель не растерялся. Он был повсюду: он кричал, уговаривал, отдавал распоряжения по эвакуации, спасал людей из-под развалин. Так рассказывали односельчане. Сам Юсуп сказал: «Я бежал к детскому саду... Земля еще ходила или мне казалось это, и я думал, я один бегу... И вдруг я увидел, что туда бегут все. Очень много... Это было на площади».

Дагестанские газеты сообщали о помощи, которая направлялась в республику:

11 миллионов рублей выделено в фонд помощи Дагестану. В том числе 3,5 миллиона рублей для оказания единовременной помощи.

500 грузовых автомобилей с шоферами и обслуживающим персоналом для работ по ликвидации последствий стихийных бедствий.

10 тысяч тонн муки, 500 тонн крупы, 300 тонн кондитерских изделий — дополнительно к обычному снабжению.

Доска объявлений в палаточном городке. На листке из ученической тетради перечень книг, альбомов, букварей. Эти книги дети прислали пострадавшим детям.

Мне не пришлось встретиться с Хаджиат Дациевой, медсестрой из селения Чирьюрт, но о ней говорил, казалось, весь Дагестан.

В окно она увидела, как дом напротив рухнул. В доме, где она принимала роды, все сотрясалось и пол ходил ходуном. Хаджиат не оставила роженицу, она приняла роды. Потом она побежала к себе домой — там оставались ее двое детей. Когда узнала, что о них давно позаботились люди, чуть не расплакалась...

И снова я слышал про помощь. Это слово приобрело особый смысл, как только началось землетрясение. Оно и сейчас? все время звучит...

Ночной толчок прервал телефонную связь с Кумторкалой, но в Махачкале по силе тех толчков, что ощущались в городе, догадались, что произошло.

«Уже через час к нам подошли двадцать больших автобусов, — рассказал председатель Юсуп Гаджиакаев. — Приехал первый секретарь обкома и с ним триста добровольцев. Среди них были и те, кто только что отработал вечернюю смену. К утру прибыли бригады плотников из винодельческого треста. Шел проливной дождь — он так и не прекращался после землетрясения, — а люди ставили палатки. Палатки тогда, пожалуй, были дороже дома. На третьи сутки у всех над головой была крыша». Это была помощь.

...В кромешной тьме по ночным дорогам мчался в Зубутли отряд строителей под командой Вадима Шаронова. Они проехали сто тридцать километров вкруговую, через Казбековский район. По тропе — она исчезла в землетрясение — они могли бы добраться за несколько минут — всего километр... Это тоже была помощь. И все можно было назвать этим словом, оно стало каким-то всеобъемлющим.

...Мы ехали в автобусе по горному ущелью. Здесь землетрясение словно плугом перепахало гору. Сквозь дождь меж огромных перевернутых камней размеренным шагом шла кавалькада. Люди в бурках восседали на лошадях, за ними шли лошади с тюками, рядом бежали большие лохматые овчарки, за ними шлепала по лужам небольшая овечья отара. Шофер на ходу перебросился с всадниками словами. «Помощь пострадавшим везут»», — повернулся он к нам.

...Молодой парень в белой рубашке с закатанными рукавами говорит, что только что из аула, у них был Воронов, член Политбюро, говорил в аулах «об идущей большой помощи». Парень рассказывал об этом соседу, но весь автобус затих, слушал. А широкоплечий старик, он сидел впереди парня, даже обернулся и смотрел ему прямо в рот, наверное, плохо слышал.

...На развалинах группа приезжих молодых парней. Они вытаскивают пыльные саманные кирпичи, складывают их в кучи. Вместе с ними работают и хозяева развалин. Солнце, они все полураздеты и смеются. Не смеется только одна женщина. Печальная, закутанная в платок, она стоит рядом. «Кому смех... — грустно говорит она и качает головой. — Да что это я?» — вдруг говорит она громче и начинает вместе со всеми вытягивать из развалин застрявшее бревно. Потом я увидел, что она улыбнулась.

...Я натолкнулся на геодезистов. Они работали мокрые, но уже не обращали внимания на дождь. Потом собрались в столовую. «Обедать?» — поинтересовался я. «И обедать и завтракать — все вместе, — быстро проговорил тот, что носился с теодолитом. — Работы у нас сейчас... по четыреста процентов в день приходится выполнять». К зиме у людей должны быть теплые жилища. Начинается главная работа — строительство. В Коркмаскале готовятся встретить около тысячи рабочих. А председатель еще ждет студентов из Москвы и Ленинграда. «Вот эти работают, — восхищенно говорит он. — Как муравьи...»