Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1971 год

— Ну что ж, господа, — подвел итог Спинола. — Верю в успех... А теперь по чашечке кофе. Марсель! — крикнул он в сторону двери.

Вошел африканец с нашивками капрала. Через его правую щеку тянулась бледная полоса шрама.

— Лейтенанта Гальвана ко мне, — приказал Спинола по-французски.

Капрал, не по-уставному повернувшись, вышел.

— Гальван пойдет с вами, — тихо сказал генерал, пока они потягивали настоящий «харари». —

Он хорошо знает город. У него свои счеты с нынешним режимом в Гвинее. Формально, капитан Штайнборг, командиром группы я назначаю его, но главная ответственность на вас. Что бы ни произошло, на берегу не должно остаться ни одного белого. Ни живого, ни мертвого. Сжигать или тем более закапывать трупы на территории противника специальным распоряжением из Лиссабона запрещено... В дверь постучали.

— Лейтенант Гальван, мой генерал, — доложил капрал.

— Пусть войдет.

Лейтенанту было лет двадцать пять — двадцать семь, но на его выгоревшей гимнастерке выделялись шесть наградных нашивок. Волосы у него, как и у Мараиса, были длинными, словно у студента университета, а не армейского офицера.

— Лейтенант, — Спинола сделал легкий жест рукой, — познакомьтесь с вашим заместителем капитаном Штайнборгом. Капитан будет руководить высадкой и действиями специальной группы под вашим наблюдением.

— Лопеш Жаниао Гальван, — представился лейтенант. Рольф тоже назвал свое имя.

— Вы можете поговорить и не при мне, — отпустил их Спинола.

Штайнборг почувствовал, как заработала корабельная машина, когда они остановились покурить на палубе около скорострельной зенитной установки.

— Вы немец, Штайнборг?

— Да, — лейтенант был ростом выше Рольфа, и это было непривычно. До сих пор Штайнборг почти не встречал среди португальцев высоких ребят. И, в свою очередь, спросил: — Вам платят за этот рейс?

— Нет, — сухо отрезал Лопеш. — Мне нужно возвратить мои капитанские нашивки.

Они помолчали, наблюдая, как у трапа майор Мараис провожает генерала Спинолу. Монокль генерала поблескивал в лунном свете. Спинола легко сбежал по трапу в катер, который сразу же отвалил от корабля, потащив за собой длинные усы расходящихся от носа волн. На капитанском мостике «Мутанте» звякнул телеграф.

— Через пять часов атака, — задумчиво промолвил Лопеш.

К ним подошел Марсель.

— Кап, — фамильярно обратился он к Рольфу,— банка с черной мазью для белых парней у меня. Приказано выкрасить лицо и руки в черное до подхода к цели за полчаса. Пришлите кого-нибудь за ней...

Треск автоматных выстрелов со стороны пляжа заставил Джона Бувье подскочить в кровати. Часы показывали 2 часа 50 минут ночи. Он натянул брюки, рубашку, проверил, на месте ли журналистская карточка, и выскочил из дому.

На рейде виднелись несколько боевых кораблей. Пять катеров, развернувшись в боевой порядок, атаковали порт. Трассирующие очереди их пулеметов прошивали палубы и надстройки гвинейских сторожевиков, на которых мелькали фигурки застигнутых врасплох моряков. К берегу уже приближались надувные лодки с подвесными моторами, с которых короткими очередями били легкие пулеметы. Бувье узнал их. Это были излюбленные морскими «командос» и диверсантами «зодиаки».

Джон кинулся в виллу. Диалло в пижаме стоял в растерянности посреди холла.

— Что случилось там, мсье Бувье? — испуганно вскрикнул он.

Не отвечая, Джон заскочил в свою комнату, схватил репортерскую сумку, потом бросился в кухню и открыл холодильник. Фотоаппарат он на ходу повесил на шею, а кассеты рассовал по карманам. Теперь в пустую сумку можно было положить почти всю еду, какая нашлась в холодильнике. Легкие пулеметы надрывались уже совсем рядом. Видимо, «зодиаки» приткнулись к берегу.

— Что вы делаете? — услышал Джон угрожающий голос Диалло. — Это же чужая еда... Может быть, придется голодать, а вы...

Бувье обернулся и, не выпуская банки консервов из рук, ударил его ногой в пах. Пока Диалло корчился на полу, Джон разыскал в сумке банку с беконом — она показалась ему самой тяжелой — и оглушил ею африканца.

Бувье выскочил на веранду.

«О"Рэлли мог бы позавидовать тебе», — усмехнулся он.

С трех лодок, подошедших к пляжу, высадилось человек пятнадцать — все черные. Пока пулеметчик бил вдоль улицы, остальные перебегали вперед шагов на сто. Затем начинался автоматный огонь, и под его прикрытием подтягивался пулеметчик. Так слаженно могли действовать только профессионалы. Джон перебежками осторожно последовал за ними.

Ответного огня десантники не встретили почти до самой резиденции президента. По беспорядочно вспыхнувшей стрельбе где-то слева Бувье определил, что бой начался и у представительства ПАИГК. Затем затрещали очереди крупнокалиберных пулеметов со стороны военного лагеря Альмами Самори. Бувье услышал, как черномазый коротышка с рацией знакомым голосом крикнул по-английски тому, кто шел с пулеметом:

— Сэр, наши подошли к электростанции и военному лагерю.

«Господи, — подумал Джон, — это же О"Рэлли. Еще, чего доброго, примут за шпиона...»

— Марио, — приказал здоровяк с пулеметом кому-то по-французски, — вернись на всякий случай к лодкам. А то как бы нам не пришлось возвращаться на «Мутанте» вплавь...

Джон спрятался за какую-то изгородь. Судя по вавилонскому многоязычию, судьба свела его с теми, кого он ждал, а эти шутить не любили. Марио, который пробежал мимо Бувье, направляясь к лодкам, также был явно европейцем с выкрашенным в черное лицом.

Остатки ночи и следующий день Бувье провел на вилле компании ЮТА. После некоторых колебаний он перетащил агента в ванную и запер его там. Из окна широкоугольным объективом Джон сделал несколько цветных снимков Марио, выглядевшего весьма эффектно на белом песке у резиновых «зодиаков».

Конакрийское радио беспрерывно передавало сообщение Политбюро Демократической партии Гвинеи о том, что португальские корабли высадили десант в Конакри, и призывы к активистам взяться за оружие. Затем радио сообщило, что африканские страны в связи с вторжением в Гвинею обратились в Совет Безопасности ООН.

Во второй половине дня со стороны дамбы подошел танк и разнес все лодки вместе с моторами. Марио подстрелили на бегу из пулемета, как зайца, и у Джона получились редкие кадры. А потом к вечеру со стороны города появились отступающие десантники, и Джон едва успевал перезаряжать кассеты. На их разрозненные группы наседали солдаты регулярной гвинейской армии и ополченцы с автоматами советского производства.

Бувье от неожиданности выронил камеру, когда услышал за спиной голос О"Рэлли:

— Подними руки, парень, и повернись ко мне лицом...

Джон невольно вздрогнул, увидев О’Рэлли. Стекавший по лицу сержанта пот проложил бороздки на черной краске, которой было покрыто лицо, и теперь оно выглядело какой-то фантастической ритуальной маской. Левый глаз О"Рэлли, казалось, подмигивал еще чаще, чем прежде. Губы были воспалены.