Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1971 год

Сначала мне казалось, что невозможно выдержать три часа одиночества среди моря. Но в пять дня, когда уже протекли целых восемь часов, я почувствовал, что могу подождать еще один час. Солнце, склонявшееся к закату, сделалось большим и красным. Теперь я мог ориентироваться и знал, с какой стороны я могу ждать появления самолетов. Повернувшись так, чтобы солнце было от меня справа, я стал смотреть прямо перед собой, не отрывая взгляда от точки горизонта, за которой, по моим расчетам, была Картахена. В шесть часов у меня заболели глаза, но я по-прежнему не отрываясь смотрел вперед. Даже когда стало смеркаться, я упрямо продолжал смотреть. Я знал, что теперь самолетов видно не будет, но я увижу приближающиеся зеленые и красные огни, увижу их прежде, чем шум моторов дойдет до моего слуха. Мне хотелось увидеть эти огни, и я забыл о том, что заметить меня в сумерках с самолета не смогут. Как-то вдруг небо стало красным, а я все смотрел на горизонт; потом стало темно-фиолетовым, а я все так же смотрел. По другую сторону плота, точно желтый бриллиант на небе цвета вина, засияла первая звезда, казавшаяся квадратной. Это было как сигнал, и темная, плотная ночь сразу накрыла море.

Продолжение следует

Перевел с испанского Дионисио Гарсиа

Центральный проспект Еревана упирается в небольшое, но величественное здание. Это Матенадаран, что по-древнеармянски значит просто «библиотека». Однако сейчас этим словом, которое пишут с большой буквы, называют уникальное собрание бесценных рукописей, дошедших до нас из глубины веков. Здесь хранится свыше 10 тысяч фолиантов. На полках застыли беспристрастные показания очевидцев давно отгремевших битв, поразительные догадки знаменитых мудрецов, потрясающие изяществом миниатюры, сверкающие лазурью и золотом, словно сделанные вчера.

Матенадарану свыше полутора тысяч лет. Некоторые из собранных здесь книг-старожилов помнят погибшую столицу Ани и пышный расцвет Киликии, монастырские хранилища Эчмиадзина и переезд в Москву в 1915 году. В 1939 Матенадаран был перенесен из Эчмиадзина в столицу Армении Ереван, а позже было решено создать специальный Научно-исследовательский институт древних рукописей. Только после этого началось подлинно научное изучение накопленного за многие века материала. В институте не только хранят рукописи, но и восстанавливают их почти из небытия.

Когда поднимаешься по лестнице к хранилищу, обязательно проходишь мимо изваяния величавого старца, поучающего коленопреклоненного юношу. Имя этого мудреца — Месропа Маштоца — и носит институт.

...Армянская история богата славными именами. Но одним из самых почитаемых национальных героев является этот мудрец — небогатый монах, выходец из крестьянской Семьи, который в 405 году изобрел армянский алфавит. Народ назвал Месропа Маштоца Учителем. И наверное, невозможно до конца понять причины того почета, что неизменно, на протяжении пятнадцати веков, окружал это имя, если хотя бы в общих чертах не вспомнить историю Армении от древнейших эпох до тех времен, когда Месроп Маштоц начертал первые армянские буквы.

Древние эллины и римляне только начинали свою историческую миссию, а в обласканных солнцем долинах Закавказья уже сложилось могучее государство Урарту.

В первый раз оно упоминается в ассирийских хрониках в 1320 году до нашей эры.

Лиха беда начало. Дорога «в мощные горы» станет знакомым путем для курчавобородых воинов. Походы будут следовать за походами. Годы уйдут на кровопролитные войны.

Потом исчезнут и Ассирия, и Урарту, а на их обломках воздвигнется Мидийское царство. Пройдет сто лет, древние персы разрушат Мидийскую державу, еще раз перекроят карту Востока, а Армения окажется под властью Ахеменидов.

Где только не сражались армянские отряды под их знаменами! Вместе с Киром они разрушали Вавилон, вместе с Ксерксом шли под Фермопилы, вместе с Дарием Кадоманом терпели поражение от Александра Македонского в знаменитой битве при Гавгамелах.

Затем Армения ненадолго станет греческой провинцией. Но рухнет империя Александра Великого, распадутся царства диадохов, возникшие на ее месте, а армяне наконец освободятся. Потом последует многовековая борьба с Римом за независимость. Лучшие латинские полководцы: Сулла, Помпей, Красс, Марк Аврелий поведут легионы по каменистым тропам. Ганнибал прибудет сюда просить у царя Артаксия помощи против своих врагов. Тигран Великий вместе с понтийским царем Митридатом начнут совместную борьбу с Римом.

Тиберий увенчает тиарой воспитанного в Риме Тиграна III, а Вергилий, Гораций и Овидий воспоют эту церемонию как окончательную победу Рима. Однако впереди еще простираются целые столетия войн.

Все это не могло не сказаться на древнеармянской культуре.

Прочные нити культурных связей уходят в глубину истории, в эпоху страны Наири, к государству Урарту, где высокого совершенства достиг каменный орнамент: быть может, затейливая резьба на армянских могильных крестах — хачкарах — имеет своим истоком творчество безвестных мастеров именно этих эпох. Первый на территории нашей страны театр возник в Армении при царе Артавазде. Сам царь писал для него стихи и драмы на языке Гомера. Сливаются воедино восточная красочность и эллинская ясность, арабское изящество и римская строгость.

В конце IV — начале V века персы и византийцы, уставшие от бесконечной борьбы за Армению, решили поделить ее между собой. Византийская часть была связана с метрополией и административно, и общей христианской верой. В персидской же Армении управление хотя и шло через местных князей — нахараров, однако персы проводили политику насильственной ассимиляции.

И необходимо было какое-то наипрочнейшее звено, которое не дало бы распасться армянской культуре. Этим звеном и стали знаки, придуманные гениальным монахом. Месроп Маштоц создал систему школ, где мальчики учились грамоте. Школы эти стали рассадником национальной культуры.

Поэтому-то с момента своего рождения книга стала в истории древней Армении рядом с человеком, творившим эту историю. Хроники прошлого с горечью сообщают, что враги захватили в плен столько-то людей и столько-то рукописей: «...каллиграф был зарублен иноземцами. И один я, мирянин, спас эту книгу»; «...Я, Симон Вардапет, за тридцать серебряных таньга освободил рукопись из рук захватчиков...» Книги выкупали из плена, как выкупали людей, — для этого отдавали последнее. При вражеских набегах в первую очередь спасали книги, бросая драгоценности, спасали, как спасают матери своих детей. Это сходство подчеркивает такой старинный обычай: бездетные люди заказывали рукопись и дарили ее какой-либо обители — считалось, что эта книга становилась детищем дарителей, и все, кто ее читает, должны были с благодарностью вспоминать ее «родителей». А о жизни книги писали, как о жизни человека.