Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1971 год

Взяли мы пробу и здесь, запаковали ее в герметический целлофановый мешочек и двинулись дальше. Подошли к суглинистым берегам свинцовой негостеприимной речки. Ширина ее была метров сорок. Я был по пояс мокр. Терять, как говорится, нечего.

— Давайте переплывать здесь!

Коллеги молчат и недоуменно переглядываются. Раздеваюсь, беру в руку фотоаппарат и торбу с образцами. Не оборачиваясь, бреду в воду и благополучно вылезаю на противоположный берег.

Плыву обратно. Смотрю — молодежь тоже стала раздеваться, но как-то нерешительно. Уже втроем переправляем следующую порцию груза. Всего я пересек речку четыре раза, мужики мои переплыли ее дважды, а потом, одеваясь, что-то долго мешкали. Не дожидаясь их, я пошел по такырам и солянкам, огибая мангры и песчаные бугры, в направлении к рыбацкому стану. Холодная вода, ветер придали бодрости, и появилось чувство задора. Захотелось загонять этих молодых увальней до изнеможения. Ведь острые ситуации — это тоже школа.

4. Кактусовый лес. Фиаско и реванш профессора

Шли мы на лодке очень быстро, с ветерком, сделали высадку на южной косе Яварос, потом опять прошли к самому ее корню, в кут лагуны. Увы, встать пришлось очень далеко от берега и шлепать по илистому мелководью, распугивая крабов. А время было уже за полдень, нужно торопиться. Больше ведь никогда в жизни я сюда не попаду. Ребятам, правда, здесь работать все лето. Но сейчас они могли бы прибавить шагу — нет, по-прежнему идут вразвалочку, переговариваясь. Я не выдержал и сказал им, что цель маршрута — пройти сколько успеем по открытому берегу к югу... Там я их подожду.

В ответ трафаретное: «О"кэй, доктор!» Я пересек гряду дюн, вышел на пляж. Пришлось сбросить куртку — становилось жарко. Еще через километр я оставил на песке брюки, кеды и продолжал идти спортивным шагом вдоль полосы прибоя. Это очень приятно. Припекает солнце. Обвевает бриз. Следишь, как накатываются и что приносят волны. Новые интересные объекты появлялись через каждые десять минут. Сначала заметил, что песок стал белее, а захватив щепотку, установил, что появилась примесь кварцевого гравия — материала, совершенно чуждого дельте. Потом стали встречаться железистые конкреции... Кончились дюны, и к морю вышли красноватые грунты пустыни. А впереди виднелся обрыв с нишами у подножья. С него свешивались громадные колонны кактусов-канделябров. Волны сбили с них колючки, разрыхлили стволы. Когда прямо на обрыве стал виден кактусовый лес, я не выдержал. Ребята были далеко сзади. А что, если я успею забраться наверх и сделать там потрясающие снимки! Здесь росли в изобилии все главные виды кактусов сразу. И как они чудесно проектировались на фоне синего Калифорнийского залива!

Я был бос. Тем не менее, огибая колючие колонны и перепрыгивая через змеевидные плети, удалось пробраться в глубь леса.

В гуще леса я перезарядил пленку и начал выбираться к морю. Перешагнул через куст и наступил на «змею». Это страшно больно; сел, вырвал колючки. Ткнулся в одну сторону, в другую... Где же и как я прошел десять минут назад? Дебри казались непролазными. Вернулся назад, но и то место, где перезаряжал пленку, исчезло! Обе ноги кровоточили, и даже сесть было негде. С трудом нащупал место для обеих ступней и замер среди всех этих колючек.

Пожитки мои остались на пляже, значит, ребята их увидят и станут меня искать. Стоять и ждать? Идиотское положение! Кричать? Бесполезно. До обрыва было не более сотни метров, но кактусы загораживали меня от моря. К тому же все звуки заглушал шум волн.

Действительно, Марио и Мальпика увидели оставленные на пляже вещички. Заметили, что следов дальше по берегу нет, и догадались, что «маэстро» наверху. Они немножко отдохнули, но, поскольку я не показывался, решили проявить инициативу и тоже вскарабкались на обрыв. Я заметил Марио через просвет между колоннами. Или он услышал неистовый крик, или заметил, как я махал сдернутой с плеч рубашкой, но ситуация стала ему ясна. Короче говоря, Марио и Мальпика вывели меня на «чистую воду». Вывели в буквальном смысле, под руки, причем много раз я висел у них на плечах, чтобы не касаться ногами земли. На обратном пути к лагуне отставал уже я, ковылял, прихрамывая.

На пляже, памятуя о целебных свойствах морской воды, я долго шлепал по заплеску, а потом мы уселись и стали комментировать новые наблюдения. Не оставалось сомнений в том, что за пределами дельты берег интенсивно разрушается. Сформирован свежий обрыв, красные грунты выступают на осушке, пляж узок и слой его тонок, а главное — он сложен чуждым дельте материалом. Эти кварцевые гравии с конкрециями идут отсюда к дельте и отлагаются на южной косе Яварос.

Явления эти настолько необычны, что даже Мальпика обратился с вопросом:

— Доктор, как же это получается, что на выпуклости дельты берег нарастает, а в вогнутости, здесь, идет размыв? Это противоречит установленным законам!

Я уже стал кое-что соображать о причинах кажущихся несообразностей, но, с точки зрения дидактической, считал, что объяснять питомцам свои теории еще рановато. Пусть сами попробуют додуматься! Поэтому посоветовал Мальпике продолжать тщательные наблюдения, а уж потом вместе продумать результаты.

И все-таки я взял реванш за свои поражения! Это произошло, когда мы обследовали удаленные районы прибрежной зоны дельты. Из-за дюн, кустарников и марисм приходилось оставлять где-нибудь наш «шевроле» и топать в нужном направлении. Два раза пересекли мы полосы древних береговых валов и были поражены. На фотомозаике валы видны совершенно явственно — ровные, параллельные, как прочерченные по лекалам. На местности же перед нами были неправильные бугры, метра два высотой, все заросшие чаппаралем и кактусами. Пробовали копать — в песке правильная слоистость, которая типична именно для береговых валов. Даже ракушки нашлись, чего в дюнах не бывает. Действительно, это пляжевые валы, но что от них осталось?

Отсюда я повел компанию к лагуне Этчоропо; потом на высокие древние дюны — и все по кустарнику, все по песку.

Когда были потеряны все тропинки и надежды отыскать «шевроле», мы, спрятав головы в тень от кактуса-канделябра, присели отдохнуть и обсудить создавшееся положение.

— Чего же проще? Поднимемся вон на ту, самую высокую дюну, — до нее было, правда, еще с полкилометра, — и оттуда все будет видно, включая машину!

— О"кэй, доктор, но зачем же подниматься всем троим? Вы ориентируетесь лучше нас. Махнете оттуда своим сомбреро и покажете направление.

— Я?

— Ну, вы ходите быстрее, и вам ничего не стоит нас догнать...

С трудом взбирался я на пятнадцатиметровый «пик» и проклинал все на свете. Но оттуда действительно очень далеко в кустарниках удалось заметить ярко-оранжевую крышу машины. Ребята поняли сигнал, не торопясь встали и пошли. Я торжествовал.