Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1971 год

— Устал? — спросил я.

— Да, — ответил он. — Стук колес усыпляет.

Я уже говорил, что он постарел за то время, что мы со Сведенборгом находились в Париже. Осенью ему должно было исполниться сорок три года. Он был почти на шестнадцать лет старше меня. Он мог быть моим старшим братом.

После долгого молчания он сказал:

— Трудно быть волевым человеком.

— Почему?

— Бывает так, что приходится подчиняться собственной воле.

— Не понял.

— Я и не требую от тебя, чтобы ты меня понимал, — сказал он. — Я даже в каком-то смысле рад, что ты меня не понимаешь. Моя мать умерла шестнадцать дней назад, — добавил он словно про себя. — А прошлой осенью умер Нобель.

Его глаза были закрыты, подбородок коснулся плеча.

— Устал? — снова спросил я. Ритмичный стук колес на стыках усыпляет.

В Гётеборге на перроне нас встречала небольшая кучка людей. Около половины составляли газетчики и фотографы. Шел дождь.

Нам вручили по два огромных букета белой сирени.

— Благодарю вас, — сказал Андре. — Надеюсь, вы снова встретите меня с цветами. Возможно, этой осенью. Это маловероятно. Возможно, в следующем году. Или через два года. Или еще позже. Ведь мы отправляемся в неведомое. Кто возьмется сказать, когда возвратятся люди, отправляющиеся в неведомое?

В этот день под наблюдением осмотрительного Машурона в один из носовых трюмов «Свенсксюнда», самый сухой и хорошо вентилируемый, погрузили оболочку. Были также погружены гондола, научные приборы, сеть, покрышка и все веревки, включая гайдропы и балластные канаты.

Пароход «Вирго» — в прошлом году он один обслуживал экспедицию — должен был доставить на Шпицберген и Датский остров прочее снаряжение.

На «Свенсксюнде» было мало места для грузов: как-никак канонерка — военное, а не торговое судно.

На следующий день, 17 мая, ночным поездом из Стокгольма приехали Нильс Стриндберг и Сведенборг. Я встречал их на вокзале. Мы направились прямо в порт, на «Свенсксюнд» и проследили за окончанием погрузки. Затем мы отправились к «Вирго», здесь полным ходом шли погрузочные работы.

Капитана Ульссона мы не застали, и Нильс Стриндберг один наскоро осмотрел судно. Мы со Сведенборгом ждали на пристани, где трудилось два десятка портовых рабочих.

— В прошлом году, — говорил Стриндберг, — на «Вирго» была очень своеобразная команда. Стоило газетам известить, что «Вирго» повезет полярную экспедицию на Шпицберген, как владельца засыпали письмами желающие наняться на судно. Из четырех кочегаров двое были обычными кочегарами, а двое — инженерами. Из семнадцати матросов шесть были морскими капитанами, двое штурманами. Среди остальных был один опытный шкипер, один лоцман государственной службы, один агроном, один пристав и один инженер.

В тот же день, 17 мая, члены экспедиции были приглашены на торжественный обед к Оскару Диксону.

Среди гостей были командир «Свенсксюнда» граф Эренсверд и два его офицера, судовой врач Лембке, инженер Стакс и длинноусый Алексис Машурон из Парижа. Участвовали также три сына Диксона и еще несколько человек, чьих фамилий я не знаю.

— Возможно, — сказал Андре, — я и мои товарищи будем забыты через несколько лет. Имя нашего сегодняшнего хозяина, барона Оскара Диксона, навсегда войдет в историю исследования Арктики. Не потому, что он оказал нам финансовую поддержку, а потому, что благодаря его непостижимой щедрости смогли состояться практически все шведские полярные экспедиции за последние тридцать лет. Посмотрите на карту мира. Вы увидите залив Диксона, озеро Диксона, остров Диксон, порт Диксон, Земля Диксона и так далее. Первый же неизвестный остров, который нам встретится, — заключил Андре, поднимая бокал,— станет вторым островом Диксона.

— Зря я не взял с собой свой мундир, — сказал Сведенборг.

— Почему?

— Я чужой в Гётеборге, — ответил он. — А лейтенантский мундир сокрушает троянские стены, распахивает ворота и объятия. Особенно замужних женщин. Будит в них ожидания, которые редко сбываются. Завтра вечером мы превратимся в аскетов и монахов. На какой срок, не ведает сам бог Эмануила Сведенборга.

В шесть часов вечера 18 мая канонерка «Свенсксюнд» отдала кормовые чалки. Все суда в порту подняли флаги. Десятки тысяч людей собрались посмотреть на наш отъезд.

Тучи развеялись, ветер стих, солнце светило с запада, в Гётеборге было по-летнему душно.

Оскар Диксон и брат Андре покинули «Свенсксюнд»; отдали носовые чалки. Канонерка отошла от пристани. Винт вспенил воду, крики толпы потонули в рокоте машины.

На смену вялому восточному бризу пришел крепнущий западный ветер.

За маяком нас встретила сильная волна и хороший западный ветер. Нам подали легкий ужин.

Вскоре «Свенсксюнд» лег на северный курс. Килевую качку сменила бортовая.

Первым ужин прервал Машурон. Пролепетав извинение, он встал из-за стола, побрел словно пьяный к двери и, наверно, упал бы, если бы в последнюю минуту не ухватился за дверную ручку.

— Да, — сказал Эренсверд, затворив дверь за французом, — я должен признать, что мой корабль, как говорится, довольно валкий. Это связано с его обводами. Зато им легко маневрировать на узком и мелком фарватере, и он вполне может, когда надо, выполнять роль ледокола.

Качка становилась все сильнее.

Андре ушел к себе в каюту, его примеру последовал инженер Стаке.

Стаке был одним из самых важных членов экспедиции. Это он в прошлом году обеспечивал получение водорода на базе на Датском острове; и теперь ему же поручили это дело.

На следующий день около полудня мы зашли в Берген и взяли на борт двух норвежских лоцманов. Мы предпочитали идти под прикрытием шхер, где вода поспокойнее, и на нашем пути были тысячи островков и проливов.

Я вручил членам экспедиции подарок от моей матери — маленькие серебряные кольца для салфеток, с монограммой в рамочке.

— Они маленькие, — сказал я, — но это не от скупости, а чтобы вес их не влиял на подъемную силу аэростата.

Мы продолжали идти на север, когда под прикрытием шхер, когда в открытом море.

В Тромсё мы задержались на два дня.

«Свенсксюнд» пополнил свои запасы угля со складов норвежского флота. Консул Огорд помог нам добыть еще провианта.

На баке смастерили загон и поместили туда четырех овечек и трех ягнят. В клетке рядом с загоном кудахтало три десятка кур. Животные входили в наш провиант, но их самих тоже надо было кормить, и лейтенанту Цельсингу пришлось основательно потрудиться, подсчитывая, сколько зерна и сена понадобится для овец и птицы на то время, что им еще осталось жить.

Двадцать шестого мая мы покинули Тромсё и направились в Бювик, чтобы ждать там, как было условлено, наш транспортный пароход «Вирго».