Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1972 год

Многое свидетельствует в пользу такого предположения. Свидетельствует высокий уровень земледелия и ремесел, издревле процветавших в Колхиде, чеканка собственной монеты — известно уже несколько тысяч мелких серебряных монет, называемых нумизматами «колхидками». На них изображены то женский профиль, то голова льва или быка. Надписей нет; лишь изредка на монетах встречаются отдельные греческие буквы. Свидетельствует наличие городов — не греческих, а своих, местных, вдали от моря, там, где греки никогда и не думали селиться. Уже почти сто лет ведутся раскопки у небольшого села Вани, расположенного на цветущих предгорьях левого берега Риона. В результате открыт большой город с мощными стенами, с храмами и мастерскими, с обособленным от остальных районов кварталом знати — город, вероятно, бывший столицей всего царства (1 О раскопках этого города грузинскими археологами см. «Вокруг света» № 10 за 1970 год.).

Колхида не являлась исключением. Во многих частях Европы вслед за основанием там греческих городов у местных племен возникают собственные государства: в V веке до нашей эры у фракийцев и у синдов, жителей Таманского полуострова, в IV веке — у скифов.

Это не было подражательством, голым слепком иноземного образца. Само соседство с греками, безжалостными рабовладельцами и эксплуататорами, уважавшими силу и всегда готовыми обрушиться на слабого, даже если он соотечественник, а тем более варвар, побуждало к объединению. А кроме того, знать варваров, разбогатевшая на торговле с греками, развращенная греческой роскошью, алчущая греческих богатств, стремилась усилить эксплуатацию соплеменников, потому что греки ничто не давали бесплатно, потому что за любой товар приходилось платить зерном, скотом, рабами. Писал же географ Страбон про варваров, что «последние со времени знакомства с морем сразу сделались хуже; стали разбойничать, убивать иностранцев и, вступая в сношения со многими народами, перенимают от них роскошь и торгашество; хотя это, по-видимому, и способствует смягчению дикости, однако портит нравы и на место простодушия... вводит коварство».

Так исподволь росли местные силы, которые, в конце концов, решат судьбу греческих колоний и скорейшему созреванию которых, сами того не желая, невольно и нехотя греки и способствовали. Способствовали в чем?

Третью закономерность культурных контактов можно сформулировать приблизительно так: легче всего оказать влияние на материальную культуру народа, труднее на его духовную культуру, еще труднее на его общественные институты и учреждения — на все то, что в науке называется социальной организацией.

Кельты заимствовали у греков гончарный круг, вращающийся токарный станок, кирпичные сооружения, ручную мельницу.

Скифы заимствовали у греков технику каменного строительства, искусство сооружения стен вокруг городов, жернова.

Колхи, а вслед за ними и остальная Грузия, переняли у греков искусство изготовления амфор и кровельной черепицы, и более совершенный ткацкий станок, и мельницу, и ряд строительных приемов.

Образованные и знатные кельты, скифы, фракийцы, иллирийцы, меоты, сарматы, колхи и другие недавние «варвары» говорили и писали по-гречески и называли своих детей греческими именами, и боги их приобрели отдельные черты греческих богов и стали изображаться в человеческом облике.

И поэтому не случайно, что государственным языком в Колхидском царстве был греческий, а в Вани — его вероятной столице — найден греческий бронзовый стиль для письма на восковых табличках, с острием для процарапывания букв на одном конце и лопаточкой для стирания на другом. А у входа в акрополь Вани, перед воротами, стояла не дошедшая до нас скульптура божества — покровителя города, а рядом на стене по-гречески, но с ошибкой было нацарапано обращение к нему: «Молю, о Владычица!»

Но царства и фракийцев, и скифов, и колхов не походили по своему устройству на греческие города-государства. В них господствовали другие обычаи и установления, и иные законы, малопонятные и непривычные для граждан греческих полисов, предписывали подданным этих царств, как они должны сочетаться браком, платить налоги и подчиняться властям.

Древние греки, как бы далеко от родины ни забросила их судьба, как бы тесно ни переплелась их жизнь с негреками, всегда стремились остаться эллинами, сохранить в чистоте свой язык и культуру. А между тем они жили в окружении племен и народов, что во много раз численно преобладали, становились все сильнее по мере того, как сами греки слабели, многому учились у самих греков.

Маленькая группа людей, оторвавшихся от родины, оказавшихся в иноплеменной среде, может" долго сохранять свою самобытность, порой очень долго, особенно если ее культура выше, чем местная культура. Долго, но не бесконечно. И по мере того как культурный разрыв ликвидируется, ей остается или погибнуть, или слиться с основным населением. Это еще одна — четвертая — закономерность. Исключения встречаются, но очень редко. К тому же они, как известно, только подтверждают правило.

Греки в Колхиде всегда оставались греками. Маленьким островком в море местных племен. В конечном счете эта — четвертая — закономерность и предопределила их судьбу.

В конце II века до нашей эры Колхидское царство захватил непримиримый враг Рима царь Понта Митридат VI Евпатор. И тут со всей очевидностью выяснилось, сколь различными были интересы и устремления местных жителей и греческих колонистов, несмотря на многие века соседской жизни. Колхи не смирились с чужеземным господством, восставали, боролись против него с оружием в руках. Греческие же города, особенно Диоскурия, сразу перешли на сторону Митридата. Иногда даже вопреки собственной выгоде. И до конца оставались верными ему. И когда Митридат, разбитый и потерявший царство, с остатками своей армии бежал от Помпея на север, приют и убежище он нашел не у колхов, покоренных силой и ждавших лишь удобного момента для освобождения от иноземного гнета, а в греческом полисе Диоскурии.

Поражение и гибель Митридата знаменовали для греческих городов Колхиды конец главы. Многие из них были разрушены, торговля была подорвана, население сократилось. Местные племена открыто демонстрировали свою враждебность.

Правда, благодаря Риму, дотянувшему свои ненасытные руки и до страны «золотого руна», построившему в бывших независимых полисах мощные крепости и разместившему здесь свои гарнизоны, «чтобы никто из варваров не мог даже приблизиться к ним», конец их растянулся еще на несколько веков, и временами даже возвращалось благосостояние. Но покоя не было. И нередко ни стены, ни гарнизоны не могли защитить от гнева воинов местных племен, алчущих добычи и жаждавших свести давнишние счеты. Даже на северных отрогах Кавказа в одном из курганов найдена серебряная чаша с надписью: «Я принадлежу Аполлону-Предводителю, что в Фасисе». Чаша много веков хранилась в храме, а потом храм был разграблен, и чаша оказалась в руках торжествующего варвара, чтобы отправиться в могилу вместе со своим новым владельцем. И к тому же само население этих городов становилось все более разношерстным и все меньше походило на тех, кого по традиции все еще считало своими предками, — на тех, кто много веков назад в поисках нового и лучшей доли поднял паруса в гавани Милета. И с каждым столетием все дальше в прошлое, в глубь истории, уходили предания о потомках Язона и его друзей, которые в поисках «золотого руна» впервые посетили Колхиду на корабле с легендарным именем «Арго».