Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1972 год

Бригадир и Лавлейс, оставшись одни, молча глядели друг на друга.

— Помогите! — тихонько молил Рональд. Но тщетно.

Бригадир спокойно приказал Лавлейсу:

— Бросайтесь с крыши.

— Чего ради?

— Ваша исповедь записана на пленку. Вам теперь меня не впутать в эту историю. Вас погубило тщеславие. Я знал, что так будет.

Рональд не верил своим глазам. Бригадир Радкинс, чудаковатый старик, оказался хладнокровным и беспощадным убийцей... Дождь лил и лил, держаться за мокрый карниз становилось все труднее.

— Помогите! — крикнул Рональд громче, но опять никто не обратил на него внимания.

— Вы опоздали, — говорил Лавлейс. — Деньги в швейцарском банке, а номер счета известен одному мне. И я не собираюсь кончать с собой. Я получу двадцать пять лет...

— Сорок пять, по меньшей мере, — прервал бригадир. — Вы занимаете высокий государственный пост.

— Лорд-канцлер — мой дядя, моя кузина замужем за генеральным прокурором, половина палаты лордов — моя родня. Я получу двадцать пять лет, не больше. А потом мне сократят срок. И я выйду, когда мне не будет пятидесяти. И еще могу рассчитывать на приличную пенсию.

Бригадир издал собачий рык и побагровел до синевы.

— Номер счета, — прошипел он сквозь зубы, — или я тебя пристрелю.

Лавлейс улыбался по-кошачьи.

— Не глупите — я не скажу, вы это прекрасно знаете.

— Половина денег принадлежит мне.

Но тут возвратилась Жаклин с инспектором.

— Помогите! — закричал Рональд во весь голос: хоть Жаклин его услышит. Но она уже исчезала в роскошной гостиной.

Инспектор вытаскивал из кармана наручники. Выглядел он действительно странно — плащ до пят, голова редькой, близко посаженные глаза.

— Вы — Антони де Вир Бакстер Лавлейс? — торжественно спросил инспектор.

— Вы меня прекрасно знаете, Уорт. А вас, бригадир, остается только пожалеть. Этот еще похуже Бойкотта.

С формальностями ареста было покончено.

— Помогите! — отчаянно завопил Рональд.

— Что вы стоите как чурбан? — накинулся бригадир на инспектора. — Помогите Бейтсу, а уж я сам присмотрю за этим типом. — И бригадир повел Лавлейса в гостиную, подталкивая в спину дулом автомата. Лицо старого контрразведчика перекосила кровожадная гримаса.

6. Встреча Кенгуру-Вэлли

Дождь лил не переставая. Рональд еле шел от боли — сказывались афинские приключения, вдобавок ныли натруженные мускулы рук, саднило ладони, разодранные о каменный парапет. Рональда душила лютая злоба.

Замок квартиры в Сохо был покрыт царапинами. Кто-то здесь побывал в его отсутствие. Но Рональд не обратил на это никакого внимания. Ему казалось, что теперь ничто на свете не растрогает его, не поразит, не заставит испытать волнение. В квартире звонил телефон. Рональд не подошел. Телефон зазвонил снова. Потом спять. Наконец Рональд сердито крикнул в трубку: «Убирайтесь к черту!»

— Простите, как вы сказали?

Рональд узнал голос Дженнифер, секретарши бригадира, и стал ей врать что-то несуразное.

— А я уж подумала, что вы сошли с ума, — заметила Дженнифер. — Бригадир просит вас непременно быть сегодня вечером на одном заседании. В девять часов.

— К черту. Ни на какое заседание я не пойду, — отрезал Рональд, дивясь себе.

— И все-таки вам следует на нем присутствовать, — настаивала Дженнифер. — Ведь оно состоится на Даунинг-стрит (Даунинг-стрит, 10 — резиденция британского премьер-министра.) .

Рональд окончательно утратил те качества, которыми раньше обладал в избытке, — патриотизм, преданность, верность. И только честолюбие, пустое честолюбие заставило его в конце концов принять приглашение на дом к главе государства.

— Ладно, — согласился он угрюмо. — Приду.

— Невероятно! — в восхищении воскликнул премьер-министр. — Поверьте, Бейтс, вы заслужили благодарность нации.

Рональд зажег сигарету.

— Но как вы снесли такие мучения и пытки?

Рональд не стал им рассказывать о том, что он читал про себя «Грантчестер». Он вообще за все заседание не произнес ни слова. Все присутствующие — министры, «безликие», множество неизвестных Рональду высокопоставленных лиц — восхищались его храбростью, умом, несокрушимым чувством долга. Но Рональд мрачно молчал.

— К счастью, все закончилось благополучно, — продолжал премьер-министр. — Удачно и то, что не будет процесса над Лавлейсом — это бы плохо отразилось на национальном престиже.

— И все-таки бригадир Радкинс поступил неэтично, застрелив Лавлейса, — заявил лидер оппозиции: он вспомнил, что еще ни разу в этот вечер не выступил с критикой.

— Мерзавец пытался бежать, — соврал бригадир, даже не покраснев.

— Не будем ссориться, — вмешался министр обороны. — Мы должны на коленях благодарить Бейтса — ведь он разоблачил змею, которую мы согрели у себя на груди.

— Внимание, внимание! (Возглас, которым в британском парламенте отмечают заслуживающие интереса высказывания.) — с энтузиазмом завопили адмиралы, генералы, министры, главы департаментов.

Министр иностранных дел поднялся со своего места и повел хоровод, затянув: «Ведь он чудесный парень...»

Исполнилась заветная мечта Рональда — его провозгласили национальным героем, но Рональд при этом не испытал ничего, кроме глубокого отвращения. Покраснев от ярости, он вскочил.

— Заткнитесь! — шепеляво крикнул он (на месте передних зубов у него зияла дыра).

«И это знают все... И это знают...» (Традиционная английская песня, которую поют, чествуя кого-нибудь.)

Пенье смолкло, и правители Британии недоуменно уставились на молодого человека.

Гнев рвался у Рональда из самой глубины души. Он отчаянно искал нужные слова, такие, что смогут предельно ясно выразить его бесконечное презрение к этим людям. Но нужные слова потонули в волне негодования, охватившей все его существо.

И он выбежал вон из высокого, обитого шелком зала и с силой захлопнул за собой дубовую дверь.

В зале наступила неловкая тишина.

Потом министр внутренних дел заметил:

— Проклятье. Бейтс пришелся бы сейчас весьма кстати, его пример помог бы нам поднять моральное состояние службы внутренней безопасности. Последнее время там в этом отношении неблагополучно.

— Тогда, — предложил «Q», — надо найти кого-нибудь еще. Введем в рассказ нового героя.

— А представьте себе на минуту, что эта дубина Солт вернулся бы в Лондон раньше Бейтса? И помчался докладывать Лавлейсу то, что выведал у Бейтса в Афинах? Правда, Бейтс в разговоре с Солтом умышленно исказил истину, обвинив во всем меня. Но все равно Лавлейс был бы предупрежден — и чем бы это могло кончиться?

Присутствующие взволнованно загудели:

— Мы бы, наверное, так никогда и не узнали...