Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1972 год

Смит разрешил нам посетить его заповедник. Жить мы должны были в домике пастуха Фрэнка Смита, пока он сам будет стричь овец в другом месте. Фрэнк оставил свой дом вымытым добела; он забыл свою серебряную трубочку, через которую тянул мате — парагвайский чай, и поручил нашим заботам четырех ручных гусей. Гуси встретили нас изумленным гоготанием. Каждое утро они обходили вокруг дома, желая убедиться, что эти странные люди, совсем не похожие на Фрэнка, еще здесь.

Главный аттракцион Волонтир-Пойнта — единственная на всем архипелаге колония королевских пингвинов, самых крупных после императорских пингвинов представителей этого семейства.

После семи недель насиживания, в течение которых каждый супруг выполняет свою долю работы, яйца наклевываются и слышится первый писк. Будущий родитель поднимает свою кожную складку и, согнувшись дугой, смотрит, не его ли яйцо наклюнулось. Потом он снова опускает занавес и, задрав к небу клюв, делает вид, что ему безразлично, что счастливым родителем оказался сосед, а не он.

После нескольких неудач мне удалось точно локализовать писк и присутствовать при акте рождения. Из-под складки кожи выглянула крохотная черная головка. Морщинистая шея вытянулась на несколько сантиметров. Мать — мне, по крайней мере, показалось, что это была мать, — склонилась и передала птенцу с кончика клюва первую каплю воды или рыбьего жира. Головка тут же спряталась под складку, но вскоре снова выглянула и пискнула несколько раз.

...Так прошло пять месяцев. Наконец мой трехлетний сын Бьерн начал капризничать. Однажды утром он произнес слова, которых мы ждали уже давно:

— Не хочу играть с пингвинами. Хочу играть с детьми! Поехали домой!

Постоянные штормы, признаться, и нам начали действовать на нервы. Ветер, ветер, ветер и неожиданные чередования града, снега и ливня. Заверения островитян, что у них уже давно не было такого плохого лета, служили нам плохим утешением. Ни один метеоролог не мог дать прогноз, на который можно было бы положиться. Местный пастор даже предпринял попытки обратиться к высшим силам. В тот день капитан Тэрнбелл посетил мессу накануне отправления судна на антарктические базы. Пастор сердечно приветствовал его в дверях божьего дома и шепнул ему на ухо:

— Капитан, я буду молить бога о хорошей погоде, когда твой «Шеклтон» выйдет в море.

— Не стоит трудиться, все равно не поможет, — ответил тот без особого энтузиазма.

Через два дня после того, как «Шеклтон» покинул Стэнли, пастор получил от Тэрнбелла срочную радиограмму. «Катись к черту со своими молитвами. Хуже погоды не бывает».

Свен Йильсетер

Перевела со шведского Л. Горлина

О гаитянском диктаторе Франсуа Дювалье в «Вокруг света» был опубликован очерк «Булавки для «папы Дока» (№ 11 за 1968 год).

Четверг.Бэби-Док объявил, что будет безумно рад встретиться со всеми журналистами мира, — и вот они приехали в Порт-о-Пренс. Прежде всего им предстоит уразуметь, что это такое, Гаити, — монархия или республика? На всех картах и на официальных документах стоит «республика», но ведь Бэби-Док унаследовал власть от Папы-Дока так же, как королевский отпрыск наследует трон венценосного отца. Уже это довольно странно. Странно и то молчание, которое окружает Бэби-Дока. Известно только, что ему девятнадцать лет, а вес его сто тридцать килограммов. Судя по фотографиям, он похож на любителя японской борьбы сумо: лицо кругло как арбуз и выразительно как арбуз, глаза — чуть видные щелочки, шея и вовсе не видна — она слишком коротка и того же диаметра, что и голова. Всех интересует, насколько он умен, Бэби-Док. Его бывший, донельзя запуганный профессор утверждает, что если хорошенько присмотреться, то во взгляде Бэби-Дока заметна некая искорка... Еще не так давно он учился на первом курсе юридического факультета. На лекции приезжал на «джипе» из гаража тонтон-макутов, личной гвардии Папы-Дока. В аудитории всегда появлялся в сопровождении капитана Просперо Аврила, привычно швырявшего на стол вместо книг пистолет. Университету, впрочем, Бэби-Док предпочитал ночной клуб, где он обычно появлялся с восемью близкими друзьями. Можете не сомневаться: журналисты не преминули бы с ними встретиться, но, как назло, их всех — за день до прибытия корреспондентов — выслали в ссылку в Канаду. Дали по сорок восемь часов на сборы — и на самолет.

До этих восьмерых отсюда выслали — и тоже в сорок восемь часов — британского посла Смита. Смит попробовал было встать на защиту интересов своих соотечественников, которых Дювалье обложил налогом. Деньги ему понадобились для закладки нового города — Дювальевилля, хотя последний так и не был заложен.

Но вернемся к главному событию... Бэби-Дока, который взошел на престол, на самом деле зовут Жан-Клод Дювалье, а прозвище Бэби-Док он получил по той простой причине, что был сыном Папы-Дока, или, другими словами, Франсуа Дювалье, кровавого диктатора Гаити, умершего на шестьдесят четвертом году от инфаркта. Скончался он, как утверждают, в среду 21 апреля 1971 года, а сын заступил на его место 22 апреля. Для Бэби-Дока 22-е число вещее: 22-го объявлен пожизненным президентом, 22-го убили его ненавистного противника Джона Кеннеди. Так что избрать его именно 22-го — значило послушаться провидения, наделить Бэби-Дока сверхчеловеческой, магической силой.

...Уже три пополудни, а Бэби-Док произносит свою речь с самого рассвета. Ничего другого радио не передает, в городе праздник: ревут какие-то рога, гремят барабаны. Все это прекрасно. Тревожит корреспондентов лишь одно: когда же станет известно о дне и часе эпохального интервью? Отчего молчат министерство иностранных дел и министерство информации? «Срочно звонить!» — решают журналисты.

На Гаити всего три тысячи телефонных аппаратов, их установили американцы, когда строили здесь пять или шесть дорог. Но потом Папа-Док выставил строителей, и телефоны перестали работать. Потом их вызвались наладить англичане, но Папа-Док выгнал и англичан, и все вернулось на круги своя. И все же, как говорят, одному итальянскому корреспонденту удалось оживить молчавший аппарат. Получив весьма приличные «чаевые», телефонистка устроила тридцатисекундный разговор с министерством информации. Правда, телефонистке пришлось соврать: она сказала, что разговора требует его превосходительство Макс Доменик.

Пятница.Его превосходительство — муж любимейшей дочери Папы-Дока Мари Дениз. Она влюбилась в Макса, когда тот был уже женат и служил лейтенантом в президентской гвардии. Несомненно, он был самым красивым парнем в королевстве, нет, простите,— в республике. Чтобы выйти за Макса, Мари Дениз продвинула его в капитаны и заставила подать на развод. Прежней жене пришлось отправиться в ссылку без права когда-либо ступать на родную землю. Несмотря на все это, пять лет назад Доменик принял участие в офицерском заговоре против Папы-Дока. Заговор провалился, и если бы не Мари Дениз, Макс Доменик давно бы уже пребывал на кладбище. А он отбыл послом в Париж. Мари Дениз закатила такой скандал, что Папе-Доку пришлось уступить. Он ограничился тем, что включил Макса в команду по расстрелу его бывших компаньонов по заговору, ну а потом выслал. К смерти он его все же приговорил, но позже и заочно. Это случилось тогда, когда Макс Доменик сказал в Нью-Йорке: «Мой тесть — сукин сын». Но и этот приказ явиться в Гаити и стать к стенке Папа-Док был вынужден отменить после нового скандала с дочерью.