Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1974 год

Оленина, ягоды, дикие гуси, рыба, иногда белки составляют традиционное летнее меню охотника-эскимоса, и у путешественников не было ни малейшего желания отступать от него. Тем более что это соответствовало и цели экспедиции: не только совершить длительное плавание на эскимосской лодке, но и на практике познакомиться со всеми сторонами быта местных жителей, ненадолго самим стать эскимосами.

Сразу оговоримся: в этой части программы экспедиция потерпела неудачу. Бокштос и его друзья научились очень многому. Они узнали, как отличать пресный лед or соленого по цвету (пресный — более голубой), приобрели умение управлять умьяком во время сильных шквалов, избегать столкновений с дрейфующими полями, перетаскивать лодку и все снаряжение по льду в поисках чистой воды Они научились в считанные секунды запускать заглохший мотор — а он останавливался чуть ли не каждый день и, как нарочно, в опасной близости от прибрежных скал — и отыскивать дорогу в тумане, следя за полетом казарок и чаек.

Увы, на тринадцатый день путешествия, возле Уэйнрайта, мореплаватели нарушили одну из основные заповедей эскимосской жизни. и это показало, что им не хватало еще очень многого, чтобы стать настоящими эскимосами. Неписаный закон эскимосов гласит: все живое достойно уважения, ни одного зверя не следует убивать без крайней необходимости, охота — не развлечение, а лишь средство существования. Из спортивного интереса Бокштос и его товарищи застрелили несколько моржей Туши так и остались лежать брошенными на льду. Когда путешественники предложили свои трофеи местным жителям, те с негодованием отказались: они не были голодны и спортивный азарт американцев расценили как варварство. Радушию эскимосов на этом пришел конец.

Как бы в отместку за совершенное преступление природа обрушила на экспедицию град неприятностей. Близ мыса Франклина выяснилось, что проход забит льдинами. Пришлось перебегать по суше с умьяком на плечах под секущим проливным дождем Внезапно поднявшийся ужасающей силы ветер не позволял окоченевшим мореплавателям поставить палатки, чтобы хоть немного обогреться. Затем до мыса Барроу Джон Бокштос и его товарищи вынуждены были прорубать во льдах проход топорами.

Но худшее ждало их впереди На двадцать второй день плавания прямо по курсу открылся проход в ледяных полях. Не успел умьяк войти в него, как поля пришли в движение. Разводье неумолимо сужалось, а путь назад оказался отрезанным: опять заглох мотор. Снова выручил полярный опыт капитана Бокштоса. По его команде все выскочили на лед и мощным рывком подняли умьяк над водой. В ту же минуту проход окончательно исчез.

Ураганные ветры надолго задержали экспедицию на мысе Барроу. Когда же группа снова вышла в море, наступивший период туманов сильно замедлил плавание. Надежды добраться к осени до Гренландии почти не оставалось. В одно прекрасное августовское утро Джон Бокштос заметил в небе гаг. Птицы летели на юг...

Тем не менее путешественники решили плыть вперед. За август пройдена еще тысяча миль. Позади остались граница Аляски и остров Хершел, залив Маккензи и поселок Тактояктук. Однако десятибалльные ветры снова заставили экспедицию остановиться.

Третьего сентября мореплаватели разбили свой последний бивак на островах Бейлли — плоских словно блины, клочках суши. Вечером поставили палатки, выпили горячего чая, легли спать... Утром следующего дня налетел ураган небывалой силы. Вокруг умьяка начал расти свежий лед. Путешественники забились в палатки, не смея носа высунуть наружу.

Пять дней, проведенных взаперти, оказались едва ли не самым серьезным испытанием. Несмотря на теплую одежду, все отчаянно мерзли; на обед приходилось довольствоваться полусырым мясом чаек; время коротали, яростно споря друг с другом: почему не удался поход. Когда ветер стих, было проведено официальное совещание. Резолюцию приняли быстро: плавание прекратить.

Даже добравшись до ближайшего — и единственного на много сотен километров вокруг — аэродрома, путешественники еще не осознали до конца, насколько своевременным было их решение. И только значительно позже они узнали, что их самолет был той осенью последним... Через сутки сильнейший буран не оставил и следа от взлетной полосы.

Что же, подведем итоги. Путешественники не одолели Северо-Западный проход, который, строго говоря, начинается у южной оконечности острова Банкс, между островами Бейлли и мысом Ламтон. Однако экспедиция Джона Бокштоса все же прошла в труднейших условиях половину намеченного пути: две с половиной тысячи миль из пяти. Для одной навигации и крохотного судна это очень и очень много. Более того, мореплаватели доказали, что эскимосский умьяк едва ли не лучше всех прочих малых судов приспособлен для дальних полярных плаваний в районе Североамериканского архипелага. И наконец, самое важное. Путешественникам удалось проникнуться духом эскимосской жизни, по достоинству оценили они извечную борьбу этого народа с суровой полярной природой.

«Эскимосская культура, — записано в дневнике экспедиции, — не утратила своей изобретательности. Несмотря на алкоголь и болезни, щедро поставляемые сюда цивилизацией, жизнь в Арктике полна силы и энергии, и эту энергию эскимосы, если не нарушать их традиций и не навязывать лживых альтернатив, не утратят никогда...»

В. Бабенко

Еще одно уникальное путешествие вдоль северных берегов Аляски и Канады было совершено не группой исследователей, а одиночкой, американским полярником Тони Даукшей.

И Даукша, и экспедиция а Бокштоса избрали весьма необычные для американских полярников средства передвижения по воде. Но все же семерка путешественников плыла на достаточно остойчивом умьяке, Даукша же шел через Северо-Западный проход на... каноэ! Бокштос покрыл за одну навигацию 2500 миль, Даукша — 3200, правда, потратив на это шесть навигаций. Впрочем, следует учесть, что первому нет и тридцати лет (и все его товарищи — молодые ребята), второму — около шестидесяти! А главное — Тони Даукша первым в одиночку прошел Северо-Западный проход, совершив настоящий спортивный подвиг. Он стартовал в 1966 году с мыса Барроу и вышел в 1972-м к Баффиновой Земле.

Столь длительный срок путешествия не случаен. Ведь единственное время года в Арктике, когда малые суда могут идти по чистой воде, — это вторая половина лета. Причем плавание на каноэ еще больше, чем на умьяке, зависит от погодных условий. Поэтому на каком-то этапе Даукша успевал пройти две-три сотни миль, на другом — больше, но каждый год с наступлением осени он вынужден был улетать к себе домой, в Мичиган, чтобы спустя 9—10 месяцев вернуться в ту самую точку, где кончился предыдущий этап, и продолжить плавание.