Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1975 год

Конечно, любая из перечисленных мер может дать и самостоятельный результат. Но только в комплексе они будут действовать, дополняя и усиливая друг друга. Более того! Не проведено или плохо проведено известкование, и минеральные удобрения, сколько их ни давай, все равно что усиленное питание для недомогающего. Земля не расчищена, микрорельеф не спланирован, и современная техника, точно слон на пятачке, — повернуться негде. И так далее. Переустройство земли — не арифметика, а сложнейшая алгебра.

Вырастут урожаи — поднимется скотоводство. Эти две отрасли подобны плечам коромысла: чем больше зерна с каждого участка, тем больше земли можно выделить под луга и посевы на корм скоту. Однако в Нечерноземье можно не стремиться к полному равновесию, наоборот, крен в сторону животноводства тут оправдан, так как сравнительно короткое и часто прохладное лето благоприятно не для всех зерновых, и сугубо зерновая специализация края не отвечала бы природным условиям.

Зато стабильность урожаев, гарантированная кормовая база, помимо всего прочего, хорошая основа для создания разнообразных агроиндустриальных комплексов. Это не то же самое, что механизация и химизация сельскохозяйственного производства. Всего один пример. Не только мелкие, но и средние скотоводческие хозяйства нередко убыточны. Кроме того, животные вытаптывают землю, способствуют ее эрозии. Недавно в Нечерноземье (и не только в Нечерноземье) были созданы гигантские животноводческие комплексы. В большинстве случаев удалось развести по разные стороны барьера давних антагонистов — почву и скот. Работа животновода, что крайне важно, стала легче, интересней, заманчивей и перспективней для нашего молодого, образованного современника. Весьма существенный социальный эффект! Что же до экономической эффективности агроиндустриальных комплексов, то она несравненно выше, чем в небольших традиционных хозяйствах.

Но значение переустройства Нечерноземья выходит далеко за пределы самого Нечерноземья.

Какое положение складывается при сравнительно скромных урожаях? Человек, где только может, вынужден расширять пашни, а это усиливает его противоборство с природой. Ведь создаваемые нами системы «почва — культурные растения — скот» в силу ряда причин не так устойчивы, как естественные, где веками сложилось гибкое, хорошо отрегулированное равновесие. Вспаханную землю нужно, защищать от атак воды ц ветра, а растения — от полчищ насекомых. Это требует огромных усилий и не всегда безопасных для самого человека ядохимикатов. Поля превращаются в арену битв. Так нельзя ли если не сократить, то хотя бы стабилизировать линию фронта? Уменьшить нагрузки на те участки, которым угрожает эрозия, залечить поврежденные почвы, дать, если надо, им отдых? Возможность для этого открывает значительный рост урожаев на больших площадях, такой, какой ожидается в Нечерноземье. Ослабляют давление на природу и агроиндустрнальные комплексы. Одним фактом своего существования преобразованные, высокоурожайные почвы Нечерноземья помогут и всему сельскому хозяйству страны, и охране природы.

К концу века население нашей страны, по подсчетам, вырастет до 350 миллионов человек. Для того чтобы прокормить его, потребуется примерно 350 миллионов тонн зерна. А это значит, что при существующих площадях пашни гектар земли должен будет давать в 2000 году много больше, чем сейчас. Достичь этого можно только за счет комплексной мелиорации и химизации, индустриализации сельского хозяйства. Путь, по которому идет Нечерноземье, станет основным для всего сельского хозяйства страны.

Это не означает, что Север и Юг, дождливая Прибалтика и засушливый Казахстан станут копировать сельскохозяйственную тактику Центральной России. Но стратегия плодородия — комплексный подход, опирающийся на возможности передовой техники, останется, вероятно, тем же, что и в Нечерноземье.

«Нельзя думать, — пишет В. А. Ковда, — что повышение продуктивности почв и ландшафтов может быть достигнуто не комплексом средств, а каким-либо одним приемом...» Это относится не только к сельскому хозяйству. Нередко лес выгодней сохранять в естественном виде, создавая там комплексные охотничьи хозяйства, чем вырубать его под пастбища,— лесные животные в отличие от домашних не вытаптывают земли. Кажется, на что уж гиблое место — болото, а и его осушать не всегда выгодно. Болото — место гнездовья птиц, резервуар воды, стабилизатор почвенной влаги, естественная ягодная плантация. В Эстонии осушили верховые болота, и на земли, страдавшие от изобилия воды, местами пришла засуха. Подобные ошибки были допущены и в Полесье.

Так что же, не осушать топи, оставлять их всегда в первозданном виде? Разумеется, нет. У нас в стране по меньшей мере сто миллионов гектаров болот — огромный резерв земель. И осушать часть из них придется, а полезность этого показывает хотя бы опыт болотистой некогда Колхиды. Только воду надо не спускать, а регулировать и судьбу каждого болота решать, так сказать, индивидуально. Универсальных решений здесь нет. Тем более что сельскохозяйственный комплекс — часть более обширного. В Нечерноземье, как уже было сказано, живут десятки миллионов людей, здесь крупные индустриальные центры, здесь такие города, как Москва и Ленинград. Следовательно, там же, в Нечерноземье, должны быть и обширные, предназначенные в основном для отдыха и туризма территории. Реки, от которых во многом зависит режим грунтовых вод и, следовательно, состояние полей, одновременно сплошь и рядом удовлетворяют нужды населения и промышленности. Возникает узел различных, иногда противоречивых интересов и потребностей. И опять все можно решить только комплексно, с учетом ближних и дальних перспектив развития.

Не будет ли слишком смелым предположить, что опыт переделки Нечерноземья — это прообраз куда более грандиозных проектов будущего? В некотором смысле это действительно так. Деятельность человека приняла глобальный характер. Появятся новые средства и возможности, изменится подход, пополнятся знания, что и как нужно делать, но реконструкция все более и более обширных территорий — это неизбежность. Поэтому можно сказать, что те, кто трудится над улучшением Нечерноземья, работают у «века на виду».

Александр Харьковский

Некоторое время мы ехали молча. Каждый, казалось, смотрел, как авто- и железная дороги играют в прятки: то вдруг сойдутся рядышком, то разбегаются в стороны. Наш МАЗ начинает взбираться на сопку, а узкая полоска рельсов на свежей, серой насыпи сбегает вниз, пересекает по мосточку овражек и исчезает за поворотом, и так до тех пор, пока они вновь не сойдутся где-то у подножия, чтобы еще некоторое время побыть рядом.