Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1975 год

...И слова воина, с которых мы начали рассказ, вряд ли можно читать только как сообщение о том, что он был в панцире, переходящем в их семье от отца к сыну. Историк в них видит поэтическое осмысление многовековой истории древнерусского оружия.

А. Кирпичников, кандидат исторических наук

В центре Ужгорода, под стенами старинного замка, среди холмов и ложбин раскинулось село — древняя церквушка на пригорке, десяток хат под соломой и гонтом. Старое закарпатское село отныне стало музеем народной архитектуры и быта.

Хаты и их интерьеры отражают быт четырех этнографических групп украинцев — долинян, гуцулов, бойков, лемков, а также венгров и румын Закарпатья.

Из-за плетеного забора выглядывает первая постройка — хата из села Ореховицы Ужгородского района. Преодолеть ступенчатый перелаз в заборе несложно, и вы уже во дворе, около колодца журавля. Еще несколько шагов, и перед вами сени полукурной хаты конца XVIII века. Направо большая комната, налево кладовая. Чердачная лестница выдолблена из ствола могучего дуба.

В кладовой винный пресс, мелкие орудия труда, деревянная утварь, на стене висят высушенные тыквы. Хозяин выращивал специальный сорт тыквы, развешивал ботву на заборе. Плоды, свисая вниз, приобретали форму капли.

Слева от входа кровать, на цветастом покрывале которой гора вышитых подушек. Над кроватью жердь с одеждой. Это жилище типично для населения среднего течения реки Уж; издавна занимавшегося виноделием, животноводством и виноградарством.

Один из самых интересных экспонатов музея — крестьянская усадьба-гражда середины XIX века из села Лазещины Раховского района. Здесь, в долине верхнего течения Тисы, живут гуцулы. О происхождении названия «гуцул» в научной литературе существует несколько гипотез. Некоторые исследователи связывали это название с «кочулом» — кочевником, пастухом, другие — со словом «гоцалы», так будто бы назывались Карпаты. Третьи считают, что «гуцул» близок к молдавскому слову «гоц», «гуц» — разбойник.

В гуцульской архитектуре под одной крышей спрятаны жилые и хозяйственные помещения. Все эти постройки обнесены высоким деревянным забором, поскольку гражда в те времена являлась своего рода деревянной крепостью. Здесь резьба по дереву и кости, чеканка, инкрустация, вышивки из ткани и кожи, узоры ковров... Привлекает внимание обычная четырехугольная деревянная палка — роваш. На ней не знавший грамоты пастух только ему понятными зарубками обозначал количество овец, приплод, количество брынзы, дни пребывания на лугах-полонинах. Подобный роваш имел также староста. Он наносил на нем количество дворов в селе, число налогоплательщиков, их долги, дни барщины. Часто роваши воровали, но их хозяева, как правило, всегда имели спрятанный дубликат.

Хата из села Рекит Межгорского района представляет собой жилище бойков — маленькой этнографической группы украинского населения Закарпатья. Это типичная курная изба. Дым из печи или открытого очага выходил прямо в жилую комнату, а из нее через двери или отверстие в потолке — на чердак. Из-за этого внутренние стены комнаты не обмазывались глиной. Позднее к печи был пристроен дымоход — киш, по которому дым выходил в сени. Жилая комната перестала быть курной, но стены ее по традиции оставались необмазанными.

В 1974 году в музей перевезли дубовую хату из села Кевелева Раховского района. Ей более трехсот лет. Это один из самых древних типов закарпатского жилища, сохранившийся до наших дней. В полукурной горнице — оригинальный обеденный стол. Стоит откинуть крышку, и видишь выдолбленные в толстых плахах миски. Глава семьи делал новую посуду только тогда, когда на свет появлялся еще один едок. Мыть такую посуду было несложно, вода же вытекала сама, когда из донышка вытаскивали деревянную пробку.

Музей народной архитектуры и быта на открытом воздухе существует почти десять лет. Воспроизводить интерьеры на новом месте приезжали бывшие хозяева старинных построек. Они уточняли детали внутреннего устройства хат — «чтобы было, как дома». Народные ткачихи помогали собирать ткацкий станок — кросно, а потом и «пустили его в эксплуатацию» — в крестьянской усадьбе-гражде середины XIX века можно увидеть, как рождается домотканое полотно.

Пополнение музея новыми экспонатами продолжается до сих пор.

В. Шуба, директор Закарпатского музея народной архитектуры и быта

Продолжение. Начало в № 3, 4

— Питер, должен, поздравить тебя с удачным выбором. Очевидно, у командира подводной лодки нет времени на лишние слова. Все верно: свежий воздух и скорость. Эти три слова объясняют абсолютно все. Так вот, немцы намерены найти новое решение проблемы и уже значительно обогнали нас в этом направлении.

Командующий беспокойно пошевелился в кресле. Итоги страшного лета в Северной Атлантике и перспективы еще более страшной зимы тяжким грузом давили на него. Утверждали, что немцы ежемесячно отправляют на дно до пятисот тысяч тонн союзнического тоннажа.

— Немцы, видимо, предпочитают прежде всего решить проблему воздуха, — все так же спокойно говорил офицер. — Они работают сейчас над каким-то хитроумным устройством, через которое воздух будет поступать в подводную лодку, остающуюся в погруженном состоянии. В начале войны нечто подобное применяли голландцы. Они называли это устройство шнортом или шноркелем.

Я слушал его, онемев от изумления.

— Да вы знаете, — в конце концов не выдержал я, — вы знаете, на что будет способен подводник, если дать ему такой прибор?!

— Вот именно, — улыбнулся офицер. — Появление подобного устройства породит массу новых тактических проблем огромной важности. К счастью, от меня не требуется, чтобы я разрабатывал способы их решения. Я, если хотите, всего лишь стекло, через которое проникают лучи информации, стекло, надеюсь, не очень тусклое.

Он слегка улыбнулся человеку с ледяным взглядом, сидевшему по другую сторону стола.

— Но слушайте дальше. Специалисты фирмы «Блом и Фосс» сконструировали подводную лодку, названную ими «тип XXI». Она идеальной обтекаемой формы, оснащена тем, что мы для удобства будем называть шнорт, в погруженном состоянии развивает скорость до шестнадцати узлов, имеет шесть носовых торпедных аппаратов и несет еще двенадцать торпед. По моим подсчетам ее огневая мощь составляет восемнадцать торпед примерно за тридцать минут.

Командующий снова слегка пошевелился. За всеми этими словами, произнесенными тоном школьного учителя, он видел идущие ко дну танкеры, гибель моряков, умирающих в огне горящих судов или замерзающих в ледяной воде. Его глаза были так суровы, что я помнил их еще много лет спустя...