Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1975 год

В одних обществах взрослых и женатых сыновей стремились выделить из семьи с тем, чтобы они построили отдельное жилище и завели самостоятельное хозяйство. Но родители старели и начинали нуждаться в помощнике. Им чаще других становился младший сын, потому что он подрастал как раз к тому времени, когда отец с матерью начинали чувствовать приближение старости. Младший сын не отделялся от родителей, а оставался с ними до их смерти. Он должен был заботиться о стариках и незамужних сестрах, поддерживать семейные обряды. В XIX веке в Тамбовской губернии отец, умирая, всегда благословлял «младшего на корне сидеть», который и получал отцовский дом, а иногда и большую часть имущества.

В семьях другого типа — их этнографы называют «большими», или «расширенными», — и отец, и его женатые сыновья, и нередко даже внуки жили вместе и вели общее хозяйство. И несмотря на то, что такие семьи насчитывали подчас сто, а то и более человек, ссор в них было значительно меньше, чем в иной современной. Правда, в них ни одна сноха не осмеливалась перечить свекрови или свекру.

А когда отец умирал, место главы семьи обычно занимал старший брат. Ведь он был и старше других, и опытнее, и в хозяйстве уже успел много поработать. Отсюда было уже недалеко до майората. Рано или поздно — нередко это бывало после смерти главы семьи — большие семьи разделялись. И тогда старший брат или братья, пользуясь своим возрастом и положением, захватывали себе большую долю имущества, обижая и обездоливая младших.

И недаром так много места в сказках занимают рассказы о несправедливостях старших братьев, о том, как лишают они младшего законной доли наследства. Только в сказках Иванушки в конечном счете всегда побеждают. А в действительности все часто было по-другому.

И все же из рассказа об Иванушке, по-моему, напрашивается весьма оптимистический вывод о том, как неистребимо в людях чувство справедливости. Пусть нередко оно попиралось и подавлялось, пусть не было для него возможности проявиться в жизни, но оно все же находило себе выход. Хотя бы в сказках. Потому что сказки — это тоже часть жизни. Очень мудрая ее часть.

А. Хазанов, кандидат исторических наук

Страну эту называют иногда новым Вавилоном. Уж так сложилась история Тринидада и Тобаго, что живут здесь люди многих национальностей. Волны иммигрантов накатывались одна за другой. Половина населения — потомки привезенных сюда когда-то негров-рабов, предки индийцев приплыли сюда тоже давненько, завербовавшись сельскохозяйственными рабочими на плантации. Осели здесь испанцы и сирийцы, китайцы и французы... И все везли сюда свои обычаи, свою музыку и песни. Стержнем тринидадской — да и всей вест-индской — музыки стали пульсирующие барабанные ритмы Африки. А танец лимбо — известное теперь чуть не по всему миру лимбо — в основе тоже африканский танец, хоть и отправился в странствия по свету из Тринидада. Мало кто сегодня вспоминает, что был он когда-то частью культа мертвых. Теперь этот сложный танец, в своем классическом виде требующий немалой физической силы и выносливости, — важная туристская приманка. Индийские переселенцы привезли свои печальные песни и разнообразнейшие музыкальные инструменты: и ударные, и смычковые, и щипковые. Под пиликающие звуки скрипок, бренчанье бубнов и звон колокольчиков танцуют здесь английские и шотландские рилы и джиги. А в некоторых деревнях сохраняется испанский обычай ходить от дома к дому и петь под гитару романсы, многие из которых уж и в самой Испании не помнят...

И все это многообразие ритмов выплескивается наружу, когда приходит время карнавала. Готовиться к нему начинают задолго: в течение всего года из самого скудного семейного бюджета хоть что-то выделяется на карнавальный костюм. Ведь шествие сплетается из выступлений отдельных групп, и у каждой свой сюжет, который хранится в глубочайшей тайне, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не проведал, не украл идею, не сглазил, наконец.

В канун карнавала Порт-оф-Спейн, столица Тринидада и Тобаго, совсем не тот, что в будни. Здесь проходят репетиции оркестров и исполнителей калипсо. Оркестры эти — в Тринидаде их называют «кастрюльными» — заслуживают того, чтобы сказать о них особо. Говорят, что впервые «кастрюльный» оркестр стихийно прозвучал в день окончания второй мировой войны, когда жители Порт-оф-Спейна, выражая свое ликование, вышли на улицы, прихватив с собой кастрюли, сковородки, разные жестянки, выкатив железные бочки из-под бензина, — словом, все, что могло греметь, звенеть, грохотать...

Чье-то чуткое ухо уловило в этой какофонии некую мелодию, а природная музыкальность вестиндцев довершила дело. Очень скоро грохочущая стихия была укрощена и приручена. Оказалось, что у новых инструментов большие возможности.

Появились мастера, способные любую заурядную бочку с помощью пилы-ножовки и кувалды превратить в отличный барабан. Пилой обрезают бочку до желаемой длины, а кувалдой или молотком... настраивают. Хоть груб инструмент, работа эта тонкая. Точно рассчитанный удар молотка по дну бочки снизу — звук становится выше и звонче, а чтобы барабан гудел низко и глухо, надо посильней прогнуть дно бочки вниз. Каждая часть днища издает определенную ноту. Настроить подобную штуку — дело непростое, оно — буквально — не каждому по плечу.

Дрожащее, вибрирующее звучание «кастрюльного» оркестра вообразить себе, не слышав его, конечно, трудно. Кто-то из знатоков назвал его «расплавленным золотом или раскаленной лавой, воплощенными в звуке». Другие находят в нем что-то от клавикорда и альпийского рожка, третьим слышатся к тому же орган и гавайская гитара.

От слова «pan» — «кастрюля» — пошло и название проходящего ежегодно перед карнавалом конкурса — «PANorama». За отведенные каждому оркестру восемь минут — таков регламент — нужно, как говорят сами музыканты, рассказать слушателям ни много ни мало о том, что за год «увидели глаза и перечувствовало сердце».

К началу карнавала должны избрать и короля калипсо, лучшего певца, который чаще всего автор и музыки и текста. Калипсо — вторая непременная составляющая карнавала — это песня. Упрощенно это — испанская по характеру мелодия, исполняемая в африканских ритмах. Что до тем, то их искать не приходится — они повсюду.

Чаще всего, что в общем-то не удивительно, поют о любви. Но можно услышать и калипсо—спортивный комментарий. А если жизнь дорожает, не сомневайтесь, сложат песню и об этом. Весьма кстати придется и скандальный случай, описанный в газетах. Неистощимый источник тем — политика. Незабвенный Гунн Атилла, классик и теоретик жанра, снискал огромную популярность в народе своим калипсо «Англия, почему бы тебе не убраться из Вест-Индии?». Поэтому вполне понятно, что такое событие, как провозглашение в 1962 году независимого государства Тринидад и Тобаго, вдохновило не одного трубадура.