Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1975 год

Над Хатангой сияет солнце, ослепительно блестит снег. Видимость, как говорят летчики, «тысяча на тысячу». Погодка такая, что только летать да летать. Пока загружают в самолет мешки с углем, летчики все время поторапливают, и, едва задраивается дверь, наш Ан-2 с ярко-красными «кричащими» крыльями, задрав нос, выставив вперед лыжи, разбегается и, натужно ревя, поднимается над заснеженной рекой. Самолет поворачивает к северу, и вскоре за редколесьем чахлой лесотундры начинается теряющаяся за горизонтом снежная тундра. Безмолвная, безграничная...

Здесь и живут овцебыки, животные, которых Таймыр не видел десять-пятнадцать тысяч лет. Они паслись на его пастбищах вместе, с мамонтами и шерстистыми носорогами, исчезли — и вот всего лишь несколько месяцев, как вернулись на землю далеких предков.

Наши ученые с 20-х годов мечтали о том, чтобы завезти с Американского континента этих редких животных. Доктор биологических наук Савва Михайлович Успенский, занимающийся изучением животного мира Арктики, приложил для этого немало сил. Он исследовал остров Врангеля, который считал наиболее пригодным для жизни овцебыков; по его настоянию туда было завезено даже сено, что породило целую серию шуточных рассказов о якобы ожившем мамонте...

Но получилось так, что, когда встал вопрос о том, где разместить овцебыков, или мускусных быков, как их еще называют, предпочтение было отдано Таймырскому полуострову. Эта гористая местность по условиям и широте наиболее приближена к условиям Канады, откуда были родом первые овцебыки. Здесь, на Таймыре, издавна находили останки их доисторических родственников, и здесь еще можно было встретить ледники, за которыми когда-то все дальше и дальше на север уходили холодолюбивые животные. Решающим стало то, что в центре Таймыра находится старейший Институт сельского хозяйства Крайнего Севера; значит, специалисты смогут вести за животными постоянное наблюдение.

— Переселение животных — дело не новое, — говорит директор этого института Василий Александрович Забродин; он летит. с нами проведать овцебыков. — Тому есть немало примеров удачных, а чаще неудачных, когда «переселенцы» наносили огромный вред животному или растительному миру приютившей их страны. Но в отличие от всех предыдущих переселений в опытах с овцебыками человек руководствуется лишь одним — не дать пропасть, исчезнуть с лица Земли этим реликтам, оказавшимся совершенно не приспособленными к жизни в современном мире. Переселение овцебыков не наносит ущерба, ибо животные вселяются в пустующую экологическую нишу, на свое собственное место. Там, где они жили, могли жить лишь они, и даже появившемуся позднее северному оленю они не конкуренты...

И все же мы не могли рисковать и сразу выпустить овцебыков на волю, — продолжает Забродин. — Здешние, таймырские, волки — это совсем не те волки, с которыми привыкли воевать овцебыки у себя дома. Вы не видели наших волков? О, это хитрые, умные звери. И очень крупные...

Самолет ненадолго подсаживается на заправку в небольшом поселке на берегу океана. Какой-то человек с блудливыми и хитрыми глазами, узнав, что мы летим к овцебыкам, просто прилипает к нам, ходит следом по поселку и все спрашивает, что это за животные, нападают ли они на человека и как быть при этом.

— Что же вы ему сказали? — с изменившимся лицом пытает нас Забродин, когда мы вновь взлетаем. Человек тот оказался охотником, только что вернувшимся из тундры, и летчики его знают.

— Сказали, что нельзя стрелять, что это очень ценные животные.

Забродин хватается за голову.

— Не нельзя стрелять, — возмущается он, — а категорически запрещено! Даже если бык нападает. Эх, жалко, что меня не было рядом, я бы ответил этому «охотнику»!

Вот видите, еще одна сторона проблемы. Года через три-четыре мы выпустим овцебыков из загона, — говорит Василий Александрович. — Пока мы их держим там и потому, что они еще не достигли зрелости. Среди них нет настоящих быков, которые могут постоять за стадо перед стаей волков. Когда у «переселенцев» появится потомство, мы сможем выпустить их и посмотреть, как они поведут себя на воле. Собственно, ради этого и затеян эксперимент. И тут нужна будет широкая пропаганда среди охотников, геологов и туристов о категорической невозможности отстрела этих зверей. Овцебык — жвачное животное, это не хищник и на человека не нападет...

Мы подлетаем к месту. Овцебыков высадили на речке Бикаде-Нгуоме, неподалеку от озера Таймыр.

— Повозиться пришлось, пока подыскали это место, — говорит Забродин. — Зато канадцы, сопровождавшие животных, едва увидели Бикаду сверху, сказали: «Места совсем как у нас, будто и не перелетали через океан».

Невысокие горы, изрезанные оврагами, долинами ручьев и реки, погруженной в сон, — все скрыто белым покрывалом. Но склоны холмов кое-где пестрят чернотой, значит, снежный покров здесь невелик. Такие места и любят овцебыки. Долгую зиму они проводят на склонах, где легко «копытить», доставать из-под снега корм.

Самолет снижается над долиной реки. Уже виден загон, два черных сросшихся кольца, словно обручи, забытые на снегу. От них далеко убегает темная линия — изгородь загона, который потом объединит кольца воедино. Забродин прилипает к окну, стараясь увидеть как можно больше. И вдруг, когда снежные склоны закрывают небо, все замечают чуть рыжеватого на ослепительно сверкающем снегу песца. За кем-то охотясь, зверек замер в овраге и, глядя на снижающийся самолет, застыл. Зрелище довольно-таки неожиданное, так и хочется свистнуть, увидеть, как песец прыснет, взметнув хвост трубой.

— Привык, наверно, — говорит Забродин. — Здесь столько самолетов и вертолетов перебывало. Ведь все, абсолютно все по воздуху везли.

Мы видим, как песец, проводив нас взглядом, возобновляет охоту, осторожно к кому-то крадясь...

Вот уже несколько дней я живу с охотоведами и биологами на берегу Бикады-Нгуомы. Изба заметена сугробами по самую крышу. Григорий Дмитриевич сидит на спальном мешке, обхватив руками колени. Покуривая и улыбаясь, он вспоминает, как овцебыки появились на Таймыре. Якушкин — кандидат биологических наук, заведующий лабораторией акклиматизации овцебыков, и ему довелось участвовать в сложной операции по перевозке животных через океан. Рассказывая, он посматривает куда-то в сторону либо вдаль — я привык к этой его манере, вероятно, так ему легче вспоминается.

— В Канаду я приехал осенью, как только последовало приглашение забрать стадо, которое нам подарил президент Трюдо. На острове Банкс, где отлавливали овцебыков, было сыро и серо. Отлов — дело непростое. Особенно осенью. Самцы становятся агрессивны, и к стаду лучше не подходи. Вообще же ученые не сразу разработали методы отлова. При любой опасности овцебыки собираются кучей, становятся бок о бок, навостряют рога и ждут. Растащить их, наверно, и трактору не под силу. Но случайно узнали, что они не выносят шума зависшего над ними вертолета: разбегаются в разные стороны. Тут-то их обездвиживают и ловят. В день моего приезда отлов животных уже закончили, доставили последнюю корову, охотники прилетели на вертолете, по уши вымазанные в грязи. Оказывается, в последний момент «корова» успела прыгнуть в болото, помучились, пока ее оттуда тащили...