Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1977 год

Вот и весь рассказ о медведе, с которым свела меня судьба на склоне Тигирекского хребта. Хоть и жалею я, что пришлось мне все-таки брать в руки ружье и воспитывать зверя, что не выпало мне встретиться с ним по-хорошему и, как прежде, в архангельских лесах, сказать и этому медведю доброе: «Здравствуй, мишка», но это уж не моя вина, не мое открытие, что мирный, покладистый зверь чаще встречается там, где к нему с достойным уважением относятся люди...

Анатолий Онегов

Весьма посредственный певец и сочинитель легковесных стишков, он тем не менее был, по-видимому, честолюбивым и мечтал петь при дворе. Но, как говорится, по таланту и удача (наверное, поговорка подобного смысла была в те времена) — придворным певцом он так и не стал. Умер он более чем за тысячелетие до нашей эры. И — ирония судьбы — был похоронен без всяких торжеств, как бедный родственник, в фамильной гробнице придворного певца Нефера...

Но именно это обстоятельство сохранило его имя для истории, дав науке древнейшую из открытых исследователями египетских мумий.

Примерно в 2312 году до нашей эры фараон Унас начал строительство для торжественных процессий дороги между двумя храмами. Дорога эта, как свидетельствуют сохранившиеся папирусы, вызывала всеобщее восхищение.

Спустя почти сорок два века египетские археологи во главе с доктором Ахмедом Мусса решили раскопать «дорогу Унаса».

И тогда выяснилось, что строители фараона для покрытия и украшения дороги использовали каменные плиты, выломанные из какой-то гробницы. И в конце концов археологи наткнулись на эту гробницу, ибо дорога Унаса проходила рядом с ней, а строительные отвалы скрыли то, что осталось.

Выяснилось, что гробницу строил для себя и своей семьи придворный певец Нефер. Его отец Ка-Хай был «обладателем замечательного голоса» и «уникальным среди певцов своего сословия». Три сына и дочь тоже стали профессиональными певцами в Мемфисе. Голос Нефера полюбился самому фараону, и вскоре певец получил ответственную должность «управляющего придворными певцами», а затем стал «хранителем царских тайн» и «инспектором Большого Дома (то есть дворца фараона) и мастерской ремесленников». А это уже не только почет и слава, но и богатство и могущество. Без излишней, видимо, щепетильности Нефер использовал свое положение, чтобы устроить при фараоне своего отца и братьев и начать строительство фамильной гробницы.

Пятнадцать лет десятки каменотесов, скульпторов, резчиков вырубали в монолитной скале погребальные камеры, украшая их рельефами и надписями, рассказывающими о жизни Нефера и всей его семьи... Нефер с охотничьей собакой. Нефер, проводящий «инспекцию охотников и рыболовов». (Мы знаем даже, что во время этой инспекции к его столу было подано одиннадцать сортов рыб.) Жена Нефера, «знакомая царя», в парике, амулетах и ожерельях, в длинном декольтированном платье. Парик ее украшен диадемой — знаком певцов.

Нефер умер, «когда стал чудесным стариком», в 2400 году до нашей эры, и был похоронен со всеми возможными почестями в своей гробнице рядом с отцом. Но, видимо, с его смертью материальное положение семьи резко ухудшилось. Ни братья Нефера, ни его сыновья уже не могли занять положение своего высокопоставленного родственника: как профессиональные певцы они не продвинулись дальше званий инспекторов пения, а в качестве придворных — положения лишь «знакомых» фараона. Похоронены они были в той же гробнице, причем в «несвященном» месте — а это уже свидетельство полной нищеты некогда могущественного и богатого рода.

Постепенно дело дошло до того, что потомки Нефера не могли даже защитить семейный склеп — была взломана лажная стена, за которой хранились священные статуи, а сами статуи похищены.

В этом полуразрушенном и оскверненном склепе и был похоронен Вати. Мы знаем, что он был знаком с сыновьями Нефера, возможно, приходился им дальним родственником, но, видимо, был настолько бедным даже по сравнению с ними, что увековечить родственную связь какой-либо надписью не сочли нужным. ...И именно это и спасло для науки мумию Вати.

От Нефера и его сыновей не осталось ничего, кроме случайно сохранившихся рельефов и надписей, по которым исследователи восстановили всю эту историю. Но саркофаг с мумией Вати поставили туда, куда ни грабителям, ни строителям заглядывать было просто уже ни к чему...

Так и «дожил» до наших дней Вати — заурядный при жизни своей человек и заштатный певец.

А. Гурнов

Писать и читать о различных видах японского искусства мне приходится нередко. И во многих статьях звучит лейтмотив, такой привычный и удобный: пожалуй, нигде в мире то-то, то-то и то-то не достигло такого изысканного совершенства, отточенности и рафинированности форм, как в Японии.

Писать и читать о различных видах японского искусства мне приходится нередко. И во многих статьях звучит лейтмотив, такой привычный и удобный: пожалуй, нигде в мире то-то, то-то и то-то не достигло такого изысканного совершенства, отточенности и рафинированности форм, как в Японии. А почему, собственно, не достигло? Можно подумать, что японцам ниспослан особый божественный дар в искусстве — за что ни возьмутся, делать лучше всех?

Конечно, это не так. Можно перечислить много видов искусства и мастерства, которые в Японии развиты гораздо слабее, чем во многих других странах. Не славится Япония своим ювелирным искусством — в стране никогда не было большого количества драгоценных металлов и камней; скульптура и архитектура была почти вся деревянной, и подлинно монументальных произведений здесь почти нет. Нельзя сказать, чтобы вовсе не было в Японии фресок, но все же их очень мало... Дело в том, что Япония была всегда бедна природными ресурсами, бедна ценными материалами. Бедна была и деньгами. Богата же она была лишь обилием рабочих рук, которые и в доме и в поле с детства привыкали к постоянному кропотливому труду. Именно поэтому японцы и достигли особого совершенства в тщательной обработке самых простых и дешевых материалов, в таких вещах, на которые в других, более изобильных и щедрых странах просто не обратили бы никакого внимания. Это подчеркнутое внимание к оформлению всяких вроде бы несущественных, второстепенных мелочей проявляется и в такой области, как упаковка. Любой, самый маленький, самый грошовый, малозначащий предмет, купленный в японском магазине, будет не просто упакован, а оформлен тщательнейшим образом. Его завернут, проложат, запеленают, уложат в пакет, а пакет — в картонную коробку с прокладками внутри и фирменными знаками снаружи. И если коробка получилась совсем уж неподъемно большая, выдадут фирменную бумажную сумку, чтобы можно было донести покупку до дома.