Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1978 год

Тимоша Горбачев узнал ее нож с инициалами А. С. О. на рукоятке, с которым Аня не расставалась. «В деревне Н. находим А. С. О., зверски замученную фашистами. Не стало любимой. Никогда не забыть мне ее лицо...» — пишет Тимоша в дневнике. Партизаны, Тимоша на могиле Ани Овсянниковой дают клятву мстить врагу.

Летят под откос немецкие эшелоны с танками и солдатами, партизаны взрывают мосты, уничтожают в деревнях отряды карателей. Свыше двенадцати вражеских блокировок выдержал отряд, прорываясь и нанося ответные удары.

Из дневника Тимоши Горбачева:

«...Семь дней длился тяжелый бой. Выходим из одной блокировки и попадаем в другую. Фрицы подтянули пушки, бомбят с воздуха... В канале ствола ни одного патрона. Идем на сближение с Красной Армией. Путь исключительно тяжелый. Семь тяжелораненых. Все промокли. Есть нечего...»

Отряд «Победа» выдержал все, влился в нашу армию. Тимоша Горбачев, кончив танковое училище, брал Будапешт, а затем его посылают на Дальний Восток. В далекой Маньчжурии погиб Тимоша, двадцатилетний командир танка Тимофей Горбачев...

Смотрят с памятника, словно из тьмы далеких партизанских ночей, два лица, очень похожих на Аню и Тимошу. На Аллее Героев, посаженной в память о партизанах отряда «Победа», тихо перешептываются деревья. Какой-то мудрец сказал: «Человеку на земле надо посадить дерево, построить дом и вырастить сына». Аня и Тимоша не успели всего этого, они просто отдали жизнь за других, новых людей.

В этом парке встречался с земляками Юрий Гагарин. Пожалуй, ему в жизни тоже хватило бы только одного, первого в мире космического полета...

«Какие светлые, счастливые глаза были у Юрия Гагарина, когда он спустился на землю и сделал первые шаги по траве. У него все исполнялось весной: рождение, полет... Юра всегда был в непрерывном движении. На последних в его жизни листках календаря торопливые слова: «Полеты, полеты и полеты...»

Из рассказа Людмилы Деминой, делегата XVIII съезда ВЛКСМ

Все останавливаются около этого куста сирени, качают головами: «Какой большой вырос». Его посадил возле своего дома Юрий Гагарин, оставил по себе и такую память.

Мы с Людой Деминой тоже стоим около этого куста и разговариваем так, будто знакомы уже давно-давно.

— Знаете, Юрий Алексеевич и в космосе думал о нашей земле. Мне кажется, он просто не мог без травы, леса, реки, птиц. Всегда он призывал любить свою планету, украшать, работать на ней...

Мне вспоминается Ю. А. Гагарин среди заводских ребят в Ленинграде. Близкий и понятный, он улыбался:

— Конечно, стремитесь в космос, но надо делать хорошо любую работу. А как же иначе? Важна не профессия, а что ты вкладываешь в нее, твоя энергия, движение к цели.

Слава первого космонавта планеты не мешала Гагарину двигаться дальше. Летчик-профессионал не мог жить без своего дела, без полетов и неба.

— Сколько людей прошло передо мной за пять лет в музее Юрия Алексеевича, и все спрашивают: как же не уберегли? Но он не мог не летать... Рассказываю о нем, и к себе большой спрос предъявляю. Вот меня делегатом съезда выбрали: и за работу, и за то, что я секретарь городской комсомольской организации работников культуры. После съезда столько впечатлений! Много выступаю всюду. Даже в нашем народном театре, кажется, играть лучше стала...

Люда стоит на золотой от одуванчиков лужайке перед домом Гагарина, высокая, кудрявая; смеются ее добрые карие глаза.

Даже издали видно, какая она счастливая.

Мы с заведующей музеем Тамарой Дмитриевной Филатовой, племянницей Юрия Алексеевича, переходим улицу Гагарина, чтобы поговорить с матерью Юры — Анной Тимофеевной.

Под солнцем вокруг ее дома весело переливается зеленый заборчик, только что покрашенный девчонками из ПТУ. Анна Тимофеевна, прикрикнув на собачонку, встречает нас во, дворе. Садимся на веранде за круглым столом, разговариваем о Клушине, откуда я только что вернулся.

— Верно, дом-то наш второй с краю был. Неподалеку от могилы Ивана Сушкина. А Юра, как же, знал о нем, и в школе говорили... — неторопливо вспоминает Анна Тимофеевна, а сама все беспокойно выглядывает во двор, печется о правнуках.

Маленький Юрочка шлепнулся на пол и разбил губу. Юрочка — сын брата Тамары Дмитриевны, тоже Юрия Гагарина (взял материнскую фамилию в школе), служащего в авиации.

— Алешка, не ходи один на речку, — кричит Анна Тимофеевна вдогонку сыну Тамары Дмитриевны.

Та смеется:

— За удочками уже побежал.

Анна Тимофеевна молча глядит на разросшийся куст сирени и вздыхает:

— Так и Юру не удержать было. Все на реке пропадал...

Я прощаюсь с женщинами и спускаюсь к Гжати. Сколько раз здесь, отчаянно разбежавшись, нырял с берега Юра. Сейчас мальчишки гоняют белую стаю голубей, кричат грачи в растрепанных гнездах, над рекой чернеют фигуры рыбаков. До сих пор тут ловится всякая рыба: линь, язь, щука, окунь, а в прежние времена и рыбы и птицы было «при водах нарочито довольно». «Гжать-ржать», верно говорят, что название ее от «ржавой» болотной воды...

«Ни один зодчий не может знать, каким станет воплощение его замысла... Наш город растет непохожим на другие. Высокий, стремящийся в небо город-сад над рекой — таким видится Гагарин».

Толобай Кенешов, бывший комиссар ССО «Киргизия», главный архитектор города

Тихонечко плывет прозрачная вода среди зеленых берегов в самом центре города.

— Хорошо... — говорит Толобай Кенешов, слушая шелест ивняка. — Река — богатство, где река — там жизнь...

Мы стоим с ним на берегу Гжати, и он показывает мне темные квадраты бывших пристаней и выровненные берега, где строились когда-то барки до 36 метров длины, поднимавшие до 8 тысяч пудов. Здесь «в полую воду ходьбы бывает баркам...».

Да, не зря Петр I в поисках источников снабжения Петербурга сырьем, продовольствием выбрал для создания десятков пристаней высокие лесистые берега Гжати.

«...по рекам по Гжати от устья Малой Гжати да по Вазузе от села Власова сделать судовой ход, как возможно, чтобы могли суда с пенькой и хлебом и с иными товары ходить без повреждения и чтобы сие учинить сего года до заморозков...» — повелевал указ Петра I от 28 октября 1715 года.

— Сейчас Гжать мелковата: построенная насыпная плотина невелика. Но молодым градостроителям предложено подумать, как поднять уровень реки, увеличить водное зеркало. Пойма реки Гжати — композиционная ось города...

Толобай Кенешов, смуглый, поджарый, говорит сдержанно, только блеск глаз выдает оживление и влюбленность в свои проекты.

— Горная панорама делает мой родной Фрунзе уже не похожим ни на что другое. Зеленоград хорош, но нельзя его повторять. Современными сериями домов трудно оперировать. Будет похоже на все предыдущее. Лицо Смоленска создают исторические памятники, там можно опираться на них в архитектурных решениях — памятников много. Гжать рассекает весь Гагарин, значит, следует использовать реку как градообразующий фактор, который определяет историческое лицо города. Мы здесь не разрешим массовой застройки. Тут будет зона отдыха, зона парков. Представляете, такой громадный зеленый массив, легкие города, и в самом центре. Каково, а?..