Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1979 год

«Вельд» — широко распространенное в южноафриканской географии слово. Так называют засушливые плато, покрытые ксерофитными злаками и кустарниками. Однако свазилендские вельды не соответствуют этому классическому определению.

Самый западный, Высокий Вельд, представляет собой отроги величественных Драконовых гор, покрытых вечнозелеными лесами из сосны и акаций. Леса, правда, в последнее время сильно потеснили, поскольку эти прохладные горные районы, избежавшие земельных захватов белых, активно осваивают свази. Здесь же расположена столица королевства — небольшой зеленый городок Мбабане. Вокруг него и далее, вокруг реки Большая Усуту, созданы самые крупные в Африке лесные насаждения. Однако эксплуатируют их промышленники из ЮАР, которым принадлежит крупнейшее предприятие Свазиленда — целлюлозная фабрика в Бунья.

Другой город Высокого Вельда — Хавлок — получил известность как центр четвертого в мире месторождения асбеста. Его добывают в год около 40 тысяч тонн и по одной из самых длинных в мире канатных дорог отправляют в Южно-Африканскую Республику. Скоро с географической карты Высокого Вельда исчезнет целая гора Нгвенья. Она сложена богатыми железными рудами, и компании ЮАР целиком срезают ее. Не пройдет и пяти-шести лет, как запасы Нгвеньи иссякнут, а на ее месте останется обезображенный экскаваторами «бедлэнд» — «плохая земля». Такая же участь ожидает крупные месторождения угля, баритов, каолина. Для вывоза подземных богатств уже дан зеленый свет: от горнорудных районов Свазиленда к южноафриканскому порту Ричардс-Бей прокладывается железная дорога. Страна практически полностью зависит от своего расистского соседа. Ведь семьдесят процентов капиталовложений в экономику королевства поступили из Южной Африки. И две трети земель Свазиленда принадлежат иностранцам.

Средний Вельд... Некогда высокотравные саванны покрывали здешние волнистые равнины, на которых а-ма-нгване пасли свои стада. Сейчас саванна распахана, и Средний Вельд превратился в главный земледельческий район Свазиленда, где выращивают сахарный тростник, ананасы, табак, цитрусовые и бананы. Крупные капиталистические фермы белых и хозяйства кулаков-свази серьезно потеснили крестьян-общинников. Более того, королевство сегодня — единственное независимое государство Африки, где сохранилась расовая сегрегация в землевладении и землепользовании. Именно вдоль дорог Среднего Вельда чаще, чем где бы то ни было, попадались мне на глаза «блуждающие хижины». Здесь же расположен городок Манзани, знаменитый своим гаражом автобусов — самым большим в Южной Африке. Как раз отсюда, из ставшего для свази безземельным Среднего Вельда, за границу уезжает все больше отходников.

Третий, Низкий Вельд и уступ Лебомбо — царство «сладких трав» и бесчисленных рек — сейчас превращаются в главные районы производства риса и хлопчатника. Поговаривают, что ряд хозяйств здесь будет контролировать государство. А пока немалые площади под эти доходные культуры осваивают плантаторы из ЮАР, которые распахивают принадлежавшие им же ранее животноводческие ранчо. «Плантационная лихорадка» поставила под угрозу уничтожения уникальную природу этого тропического района и вынудила правительство Свазиленда выступить с заявлением об «обеспокоенности все увеличивающимся числом компаний, которые продолжают действовать в стране без малейшего уважения к ее законам».

Однако предприниматели из ЮАР сделали вид, что заявление их не касается. В 1977 году, когда Низкий Вельд поразила небывалая для этих влажных мест засуха, когда на корню сгорело более трех четвертей урожая и более половины крестьян этого района столкнулись с угрозой голода, белые фермеры за бесценок скупили у них последние клочки земли. «Засуха уходит через год, а белые баасы остаются на года», — с горечью говорят теперь жители Низкого Вельда...

Несмотря на обилие минеральных ресурсов и сельскохозяйственного сырья, в Свазиленде практически нет обрабатывающих предприятий. Зато бизнесмены из Иоганнесбурга и Кейптауна вкладывают деньги в казино и гостиницы, игорные дома и рестораны, словно грибы растущие в живописных долинах и по горным склонам страны а-ма-нгване. Развитие «индустрии туризма» дает определенные доходы королевской казне и обеспечивает работой часть населения. Но в то же время накрепко привязывает Свазиленд к ЮАР, способствует еще более глубокому проникновению в страну идеологии расизма. «От денег южноафриканских вкладчиков и южноафриканских туристов зависит процветание Свазиленда, — не стесняясь, утверждает официальная пропаганда ЮАР. — Танцуйте перед объективами белых, рядитесь им на утеху в шкуры и перья, и вы будете иметь деньги...»

...Итак, вернемся в Лобамбу. Там в разгаре четвертый, главный день инчвалы. Накал страстей переносится за изгородь нхламбело. На просторной площади, окружающей королевский крааль, собрались тысячи, десятки тысяч а-ма-нгване. Женщины в красных накидках, мужчины в черно-красных юбках с белыми меховыми гетрами на ногах... Темно-коричневые тела, смазанные жиром, поблескивают на солнце... Воины в праздничных боевых доспехах: их тела покрывают леопардовые шкуры, в волосы воткнуты разноцветные перья, в руках — копья и огромные щиты, обтянутые пестрыми воловьими шкурами.

Вновь оживают тамтамы. На этот раз звуки их монотонны. Маримбы, вторя им, выводят заунывную мелодию. Воины, склонив головы, выставив щиты, медленно приближаются к изгороди нхламбело.

— Они просят короля выйти за пределы нхламбело, как бы вернуться к своему народу, — объясняет мне Дламини. — Ингвеньяма подождет, поупрямится немного и согласится.

Так оно и было. С полчаса просили воины со щитами. Потом ухнули тамтамы, ворота крааля открылись, и появился Собхуза II в наряде из серебристого меха.

Все, кто лишь мгновение тому назад был танцором или певцом, превратились в зрителей. Король танцевал свой танец, исполнять который может только ингвеньяма.

Затем, взобравшись на небольшой помост, Собхуза застыл, вытянув руки на север.

— Оттуда, с севера, пришли предки а-ма-нгване, — напоминает мне Дламини. — Видите, верховный тиньянга вкладывает ему в руки священную луселву. Это выращенная на самых северных землях свази тыква, первый плод нового урожая.

Ингвеньяма пробовал тыкву долго, смачно причмокивая, явно испытывая терпение зрителей. Потом вдруг запустил ею в толпу и вновь пустился в пляс.

Многие присутствующие на площади ждали этого момента не из простого любопытства. В крестьянских семьях редко хватает еды от урожая до урожая, и поэтому, соблюдая табу инчвалы, крестьяне жили последние недели впроголодь. Как только луселва упала в толпу, присутствующие начали покидать площадь перед королевским краалем. Они спешили домой — отведать плодов нового урожая.