Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1980 год

Вызвал по радио Тура, объяснил: придется обойтись без амортизатора. Договорились, что буксирный конец будет удлинен до двухсот пятидесяти метров. Тур просил держать минимальную скорость, я советовал ему держаться в кильватер «Славску», прятаться за теплоходом от ветра.

Следующая радиограмма, отправленная мной, предназначалась гораздо более дальнему адресату.

«Москва, Министерство морского флота, министру Т. Б. Гуженко.

Уважаемый Тимофей Борисович! Лодка «Тигрис» с международным экипажем на борту испытывает большие затруднения в проходе Персидского залива из-за неблагоприятных метеоусловий. Приняв сигнал бедствия, к нам на помощь подоспел экипаж черноморского теплохода «Славск», что помогло избежать посадки на рифы. В настоящее время «Славск» буксирует «Тигрис» в безопасный район. Для его достижения требуется около двух суток — плавание осложняют сильный встречный ветер и волнение. Убедительно просим разрешить капитану теплохода «Славск» продолжить буксировку».

Беда! В семь утра меня разбудил Игорь Антонович:

— Начинаем охоту за «Тигрисом». Оторвался буксир!...

Вылетел на палубу. Где «Тигрис»?! Вот «Тигрис»! Какой же он жалкий, маленький и как его качает и колотит! Волны трехметровые, ветер штормовой в семь-восемь баллов, лодка неуправляема, ее может разнести по соломинке буквально на наших глазах!

Здесь Игорь Антонович Усаковский снова доказал, что он мужественный моряк и верный друг. Он решил передать буксирный трос прямо с борта «Славска» — операция не только рискованная, но и невероятно сложная. Представьте себе громоздкое судно, которому надо маневрировать вокруг крошечного суденышка, причем так маневрировать, чтобы держаться достаточно близко для метания выброски и достаточно далеко для ударов в борта.

Кто кого ударил бы — «Славск» «Тигриса» или наоборот, роли не играло. Переиначивая старинную пословицу: железом ли о солому, соломой ли об железо, одинаково плохо соломе.

С «Тигриса» спешно спускали надувную лодчонку — в семибалльный-то шторм! Детлеф и Асбьерн, храбрые ребята, подгребли поближе к «Славску», чтобы прибавилось шансов поймать канат. И они его поймали! Но корабль отнесло, пришлось отцепиться, новый заход «Славска», у Детлефа ломается весло, гребут оставшимся, — бросок! На этот раз успех. Закрепили конец на «Тигрисе» и снова в путь, против ветра, против течения, медленно-медленно — к Бахрейну.

Пришла телеграмма:

«Борт т/х «Славск», Усаковскому. В связи с просьбой экипажа «Тигриса» разрешаю продолжить буксировку до безопасного района. Желаю экспедиции во главе с выдающимся ученым Туром Хейердалом благополучного плавания, успешного выполнения задуманного эксперимента. Гуженко».

Сомнения в таком ответе не было, и все же спокойней, когда он получен. «Славск» возится с нами уже третьи сутки и еще столько же провозится, а ведь он в живой очереди судов, ожидающих входа в порт Басры, и наверняка уже эту очередь потерял, как теперь будет с разгрузкой?

Усаковский вежливо успокаивает:

— Наверстаем...

6—7 декабря. Наш «Тигрис» не приспособлен для современных скоростей, буксировать его — значит плестись еле-еле. Так на «Славске» и поступают. Однако судовые двигатели рассчитаны на совсем другой режим: при 25 оборотах в секунду они глохнут, при 32 вибрируют, вот и задача — держать не менее 27 и не более 32, интервал узок немыслимо, не говоря уже о том, что полного сгорания топлива в таких условиях не происходит и потом придется машину если не ремонтировать, то всю насквозь чистить и промывать.

Это мне объяснил «дед», то бишь старший механик «Славска» Николай Николаевич Умрихин. Объяснил, вздохнул и пошел в машинное отделение — проверять, какой ценой достается интервал.

Держу постоянную связь с Хейердалом, сообщаю на «Тигрис» координаты, сводку погоды, обмениваюсь новостями. Поговоришь, выйдешь на корму, а «Тигрис» вот он, переваливает с волны на волну, и фигурки видны на палубе, и можно различить, кто чем занимается.

8 декабря. Борт «Тигриса». Минувшее уже кажется сном.

Было условлено, что «Славск» подтянет нас к северной части острова Бахрейн, дальше надо будет вызывать портовый буксир и идти за ним к столице государства Манаме.

В Манаме нас ожидали киносъемщики Би-би-си. Я попросил радиста Романа Липского вызвать их в эфир и от имени Хейердала передал наши планы. Нас заверили, что все будет в порядке, и предупредили, что судам под флагом СССР вход в порт запрещен.

Мне было стыдно глядеть в глаза Роману, как будто это я сам столь чудовищно негостеприимен и неблагодарен, хотя и ему, и всем остальным было ясно, что экспедиция тут ни при чем. Опять нам напомнила жизнь, что мы не в сказочном блистающем мире, где единственными определяющими категориями являются дружба и доброта.

Подошел катер береговой охраны. «Славск» остановился, спустил мотобот, и через десять минут мы с Карло были у себя дома, на «Тигрисе». Вернулись, как после долгой разлуки, даром что все эти дни терлись почти борт о борт. А «Славск» стоял по-прежнему рядом, но он был уже далек, недоступен и как бы чуточку нереален.

На его палубах толпились люди, и мне казалось, что я различаю знакомые лица: вон боцман Сергей Подолян, спасший нам плавучий якорь, рядом — Липский, ловец наших «SOS», по соседству — «дед» Умрихин, которому долго еще расхлебывать последствия не предусмотренной инструкциями буксировки. С нами прощались те, кто надрывался, вращая шлюпочный винт, пытаясь подтянуть нас к бую, кто снова и снова заводил рвущиеся буксирные тросы...

Чем отблагодарить их за это?

Ушла по двум адресам — в Министерство морского флота и в Черноморское пароходство — радиограмма: «Разрешите от имени интернационального экипажа камышовой лодки «Тигрис» выразить вам искреннюю благодарность за содействие по оказанию нам помощи советским теплоходом «Славск». Мы хотим выразить нашу глубокую признательность капитану Игорю Усаковскому и его героическому экипажу за сердечную теплоту, смелые, решительные действия и морскую выучку, проявленные во время оказания помощи нам в труднейших условиях. Тур Хейердал».

В судовой библиотеке осталась книга Тура с автографами о плаваниях «Ра», а на 54-й странице вахтенного журнала мое десятистрочное «Спасибо».

«Славск» погудел и стал удаляться. Катер потянул нас в гавань острова Бахрейн...

Теперь, когда в моем присутствии завяжется беседа о том, что такое истинный морской характер, я знаю, что мне припомнить.

Внешний рейд Басры, ветреный, промозглый день, три судна, сведенные судьбой в общую точку встречи, и на каждом, естественно, капитан.

Первый, на диковинном островке из соломы, — седой мальчишка, неисправимый мечтатель. Он полон рыцарской веры в то, что люди планеты — братья, что их объединяет гораздо большее, чем разъединяет. Своим дерзким плаванием он бросил вызов политиканству, косности и обывательской слепоте.