Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1980 год

И все-таки один из них признался мне, что холодными и унылыми зимними днями его охватывает отчаяние: «Прихожу сюда, вижу таких же, как я, бедолаг и с болью в сердце осознаю, что впереди у меня ничего нет».

Фред, как звали моего случайного знакомого, работал мусорщиком, пока полтора года назад не сломал ногу. Теперь с трудом умудряется находить сезонные заработки: то устроится на лето подметать дорожки в парке или расставлять шезлонги на пляже; то подрядится малярничать или сторожить ночью передвижные буфеты. Кстати, последнее занятие ему не по нутру. «Сидишь в темноте один-одинешенек, думаешь, думаешь над своей горькой судьбой, и голова кругом пойдет».

Подобно многим другим безработным, с которыми я встречался в Саут-Шилдсе, Фред разведен. Трудно точно установить, что происходит раньше — увольнение с работы или разрыв с семьей, но уже сам по себе переход в категорию лиц без определенных занятий порождает серьезные препятствия для семейных отношений. К тому же давняя традиция вместе встречать и радость и беду, существовавшая у трудящихся на севере страны, сейчас не так сильна, как раньше. Причем часто в действие вступает одна вынужденная уловка. Чтобы сохранить у семьи крышу над головой, то есть сравнительно недорогую квартиру в муниципальных домах, мужу приходится формально бросать жену и детей. Причем, как сказал мне советник местного муниципалитета, в ближайшее время следует ожидать взрыва таких фиктивных разводов.

В свободное время, которого у Фреда хоть отбавляй, он много ходит. Впрочем, бесцельно бредущих людей в Саут-Шилдсе можно встретить повсюду. Мне рассказывали, что многие безработные, потерявшие семьи, ежедневно отмеряют по доброму десятку миль, лишь бы не сидеть на месте. «Ходьба не стоит ни гроша, — объяснили они, — но зато не дает впасть в бездну отчаяния».

Изучение психологического состояния безработных свидетельствует о том, что они последовательно проходят через три фазы. Первая, как я сам убедился в ходе бесед, это кратковременное облегчение от того, что не надо идти на работу, Можно выспаться, сделать кое-что по дому. Однако у большинства затем быстро наступает вторая фаза. Подобно Томми Нью люди начинают чувствовать себя потерпевшими крах неудачниками, поскольку оказываются не в состоянии найти другую работу. Возникают трения в семье, уверенность в себе постепенно улетучивается, и человек теряет сон. Лишь общество таких же, как он, неудачников-безработных помогает ему пройти через этот трудный период, который может длиться до года.

Если по истечении этого срока у человека все еще нет работы, он начинает привыкать к своему новому состоянию и соответственно старается приспособиться к нему: у него уже нет никаких запросов, лишь бы только как-то прожить сегодняшний день. В масштабах всей страны четверть из полутора миллионов безработных имеет стаж больше года — то есть столько же, сколько находится у власти консервативное правительство Маргарет Тэтчер. Самое ужасное, что по мере углубления депрессии их число будет расти.

Традиционно жители Северо-Востока Англии были тяжелы на подъем, то есть предпочитали работать там, где родились и выросли. Поэтому кое-кто склонен обвинять их в малоподвижности, из-за которой, мол, и проистекают все беды. Но вот что говорит на сей счет мэр Саут-Шилдса Альберт Эллиот, 39 лет трудившийся на шахте. Он твердо уверен в том, что люди имеют право работать у себя на родине, где жили их деды и прадеды. Требовать от них иного все равно что добиваться насильственной эмиграции, как это было с ирландцами в прошлом веке во время «картофельного голода». «С какой стати они должны уезжать? Здесь их родная земля, в которую они вросли корнями, нужно обеспечить людям возможность жить в приличных условиях именно на ней. В конце концов, это их право, молочные реки с кисельными берегами на Луне им ни к чему», — говорит Альберт Эллиот.

Впрочем, сам мэр мрачно предрекает, что жители Северо-Востока кончат так же, как американские индейцы они будут нужны только для массовок на съемках фильмов о былой жизни в этой части «доброй старой Англии».

Если люди средних лет и пожилые являются печальными свидетельствами умирания промышленности, то молодежь олицетворяет собой еще более ужасную человеческую трагедию. По приблизительным подсчетам, в нынешнем году на каждых трех выпускников школ приходится лишь одно рабочее место Положение поистине катастрофическое, причем многочисленные программы, призванные обеспечить молодежь хотя бы временной работой, лишь маскируют, но не исправляют его.

Большинство оканчивающих школы может предложить только свои руки, самих себя, но вот они-то в силу целого ряда причин как раз и оказываются ненужными. Полученные за годы обучения знания на поверку оказываются недостаточными, чтобы выполнять квалифицированную работу. По словам Уола Хобсона, служащего муниципалитета Саут-Шилдса, занимающегося вопросами профессиональной подготовки, «многие родители просто не понимают происшедших за последние годы изменении. Они говорят: «Мой мальчик не смог устроиться учеником. Что же мы теперь будем делать?» Для них это конец света. А вот о том, что парню вообще может не удаться найти работу, они просто не задумываются, между тем даже на шахтах существуют длиннющие очереди для тех, кто хочет добывать под землей уголек. Впрочем, и сами подростки часто не слишком-то стараются куда-нибудь устроиться. Спроси их, чего они ждут да привередничают, и услышишь в ответ, что «на худой конец» пойдут на шахту. Для бывших школьников бывает настоящим ударом, когда они узнают, что на шахтах нет свободных мест, причем при найме предпочтение отдается детям шахтеров».

Что же касается программ, осуществляемых властями, то в качестве примера возьмем одну из них, громко именуемую «Программой обеспечения возможностей для молодежи». В соответствии с ней молодые люди под руководством инструкторов занимаются тем, что выравнивают площадки для стоянки автомашин, приводят в порядок церковные дворы и кладбища, красят стены, убирают, мусор на пустырях. Многие не без основания указывают, что такие программы просто напросто откладывают превращение школьников в безработных с 16 до 18 лет причем они вступают в самостоятельную жизнь разочарованными, с горечью в сердце после столь обескураживающего начала.

В течение, по крайней мере, двадцати лет мы на словах признавали, что количество рабочих мест будет уменьшаться и у людей в будущем появится больше свободного времени. При этом предполагалось, что будет расти и благосостояние. Теперь настало время осуществления этих прогнозов, только происходит оно на фоне спада промышленного производства, а не всеобщего процветания. Новый «праздный класс» составляют не относительно состоятельные мужчины и женщины, живущие в прекрасных условиях, а люди, выброшенные на свалку, у которых нет ни денег, ни возможностей, чтобы наслаждаться свободным временем. Они ютятся в трущобах, опустошенные, деморализованные, впавшие в отчаяние. И никакие стимулы и даже урезывание пособий не в силах вывести их из состояния апатии. Закручивание гаек в отношении этих людей, которые не могут сами помочь своей беде, ведет лишь к тому, что безработица превращается в чреватую взрывом политическую проблему Горькая правда заключается в том, что наше общество, неразрывно связанное с трудом, не может обеспечить своим членам возможность трудиться.