Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1981 год

И он протянул руку, с легкостью вытащил меч из камня и вложил его в ножны, говоря:

— Теперь владею я мечом, которым нанесен Плачевный Удар. Этот меч висел когда-то на боку у сэра Балина, и им убил он своего брата Балана. Но Мерлин воткнул его таким образом в камень, чтобы в назначенный день он оказался в моей руке.

После этого рыцари вернулись в большую залу и уселись на свои места за Круглым Столом. Тут король Артур огляделся и увидел, что все места заняты, и вспомнил слова мудрого волшебника Мерлина.

— Вот сидит за этим столом лучшее собрание рыцарей, которое когда-либо суждено увидеть миру,— сказал Артур.— И этот час — самый славный час нашего святого королевства — час славы логров.

Не успел он произнести эти слова, как сильный порыв ветра и могучий удар грома потрясли замок. Затем вдруг луч солнца прорезал темноту от одного конца залы до другого — в семь раз ярче, чем приходилось видеть человеку даже в самый яркий летний день. И божья благодать снизошла на них. Рыцари посмотрели друг на друга, и каждый показался другим прекраснее, чем прежде. Но никто не мог произнести ни слова, и все сидели за Круглым Столом, словно лишившись дара речи.

И тут Святой Грааль появился в зале, покрытый белой парчой и наполненный таким дивным светом, что никто не мог смотреть на него. Не видели рыцари и тех, кто нес эту чашу, ибо она, казалось, плыла в солнечных лучах, наполняя их радостью и божьей благодатью. Затем вдруг чаша исчезла, и никто не видел, куда и как. Солнечный луч тоже померк, и все сидели в молчании, и в душах их воцарился мир.

Затем король Артур тихо сказал:

— Воистину мы должны возблагодарить нашего господина Иисуса Христа за то, что он послал нам свое благословение в этот славный праздник пятидесятницы.

— И все же,— сказал сэр Гавейн,— этот день лишь показал, что должны мы устремиться к еще большей славе. Даже оказавшись среди нас, Святой Грааль был скрыт парчой, так что мы не могли ни видеть его, ни снять парчу. А потому я приношу здесь клятву, что завтра утром без промедления выступлю на подвиг Святого Грааля и не успокоюсь, пока не свершу его.

Услышав эти слова сэра Гавейна, все рыцари Круглого Стола встали и повторили эту клятву.

— Увы, любезный племянник! — вскричал король Артур.— Вы сразили меня этой клятвой, ибо я лишаюсь лучших и вернейших рыцарей. Отправившись в странствие, все вы, я знаю, никогда уже не соберетесь вместе за Круглым Столом, ибо многие погибнут в поисках. И, думая об этом, я горько печалюсь. Час высшей славы королевства логров миновал, и близится время битвы, о которой предупреждал меня Мерлин.

Наутро все рыцари, отправлявшиеся в странствие, встретились в соборе и повторили еще раз свои рыцарские клятвы. Тут по одному, по двое выехали они из Камелота, кто в одну сторону, кто в другую, на поиски Святого Грааля.

Перевел с английского Л. Паршин Окончание следует

Наш вертолет с врачом на борту долго кружил в верховьях реки Гилюя, где затерялся отряд изыскателей. Под плотной кроной тайги трудно было что-либо рассмотреть. И когда горючего едва оставалось на обратный путь, пилот заметил на склоне сопки одинокую фигуру человека. Описав над ним круг и сбавив газ, мы приземлились на лесной поляне. Смуглое лицо незнакомца было испещрено сетью мелких морщин, голова плотно стянута белым платком. Не заглушая двигателя, пилот, развернув планшет, торопливо начал объяснять старику, зачем мы приземлились. Тот не спеша присел на корточки и, поняв, чего от него хотят, кончиком самодельной трубки уверенно ткнул в карту.

Мы снова взлетели, и, когда набрали высоту, пилот Володя Ким заметил: «Это дед Арсений, по фамилии Лесник. Своего рода гилюйский Дерсу Узала... Представится случай, обязательно познакомься с ним поближе...»

И случай представился. Не так давно дед Арсений вместе со своим воспитанником медвежонком Микки помогал нам отснять фильм о севере амурской тайги. Тогда-то я и узнал его по-настоящему.

Дед его был проводником в экспедиции академика А. Ф. Миддендорфа, прошедшего в 1845 году по Гилюю; отец же охотником, который очень хотел, чтобы сын стал шаманом. Но Арсений, взяв с собой лишь берданку и длинный нож-пальму, покинул отчий дом, ушел промышлять зверя. Он исходил землю от Сихотэ-Алиня до Якутии, бродил, охотясь, до тех пор, пока не затрясла Гилюй золотая лихорадка. За считанные месяцы долина реки превратилась в кипящий людской муравейник с нечеловеческими страстями. Пришел на Гилюй и Арсений. Промышленникам нужен был толковый человек, знающий короткие тропы к блестящим камушкам. Чего только он не перевидал за это время! И нищих оборванцев, за неделю становившихся миллионерами, и миллионеров, которые, выйдя на жилуху, за ночь превращались в бедняков. Но эти страсти оказались чужды Арсению. Он нашел себя в бесконечных странствиях по тайге. За ним закрепилось прозвище Лесник, со временем оно перекочевало в паспорт и стало фамилией...

В одном из своих странствий Лесник и подобрал Микки. Осенью, когда медвежонок подрос и съемки подходили к концу, дед Арсений отпустил его в тайгу. После этого старик сильно загрустил и, кажется, начал понемногу сдавать. С большим трудом мне удалось завлечь его к себе на городскую квартиру, где в полумраке комнаты охотника поджидал сюрприз. Сначала я предложил ему чашку крепкого чаю, а после, когда старик мало-помалу расшевелился, включил проектор. Своего медвежонка Лесник узнал сразу. Лицо его тронула доверчивая улыбка, и с нею он не расставался весь вечер, потягивая из кружки чай.

Наутро старик засуетился и стал торопливо собираться в дорогу. Как ни старался я его уговорить остаться, не смог. «Э-э, хозяин,— все так же улыбаясь, сказал он,— не могу, тайга ходи, медведь стреляй надо». И он коротенько передал нам трагедию, разыгравшуюся недалеко от его дома в предгорьях Тукурингры.

Семья оленеводов откочевывала в Майскую долину. Ягеля под снегом было достаточно, и люди с оленями беззаботно передвигались на север. Но однажды в полночь собаки, почуяв недоброе, завыли. «Шатун»,— зашептали люди, прижимаясь друг к другу. И действительно, выйдя из чума, кочевники заметили в бледном свете луны застывшую фигуру зверя. Тогда его отогнали выстрелами из ружей. Медведь ушел, но ненадолго. Чтобы спасти оленей, себя, люди стали круглосуточно жечь костры, стучать в бубен. Но жестокий голод сделал медведя коварнее и хитрее. Это был последний его шанс выжить, и зверь стал упорно сражаться за существование. Когда молодой, не спавший несколько ночей кряду пастух поверил в исчезновение зверя и, утомленный, заснул у тлеющего костра, медведь напал на него... «Его стал людоедом»,— закончил свой рассказ Лесник.