Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1982 год

Не менее драматические события развернулись в поселке Воскресеновка. Майор Бондарь, командовавший машиной, совершал рейс за рейсом в зону затопления, вывозя в безопасное место десятки людей. И сейчас на борту находилось немало народу.

Занималось утро, когда тягач у околицы вдруг попал в водоворот. Механик-водитель рядовой Морозов вцепился в рычаги, пытаясь одолеть стремительное течение. Не тут-то было: машина стала неуправляемой. Ее развернуло, закрутило и понесло по протоке к устью реки. А оттуда рукой подать — бушующее море...

Майор Бондарь... С ним я познакомился потом, после сложившего свое «оружие» тайфуна. Этот веселый, жизнерадостный человек вызывал мгновенную симпатию, которая крепла по мере того, как узнавал его. В должности замполита далеко не каждый удостаивается у солдат имени «комиссар». А Василия Прохоровича солдаты меж собой называли только так.

Судьба Бондаря сложилась своеобразно. Отслужив срочную, он уволился в запас, уехал на родину. Устроился на работу, стал уважаемым на Бобруйской швейной фабрике человеком. Имел, как говорится, все: квартиру, достаток, положение... АН нет, потянуло назад, в армию. Гнездилась в душе тяга к суровому воинскому порядку, к размеренному укладу армейской жизни. Наконец не выдержал, пошел в военкомат и попросил вернуть его в строй. Теперь служит вот уже десятый год. И как служит!..

— Спокойно, Морозов! — крикнул майор Бондарь вконец растерявшемуся водителю, но сам-то понял, что в его распоряжении остаются считанные минуты. Высунувшись из люка с тросом в руке, он лихорадочно придумывал выход.

Лишь бы задержаться... А их несло вдоль домов, все дальше и дальше к устью. Все ближе и ближе к открытому морю. И тогда Бондарь, размахнувшись, бросил трос с петлей на сук ближайшего дерева. Увы, промасленный металл скользнул по стволу и упал в воду. Теперь до реки было не более двухсот метров. Даже на повторный бросок времени не оставалось. И тогда Бондарь приказал:

— Подработай вправо, Морозов! — Обернувшись к находящимся в машине мужчинам, попросил: — Помогите мне...

Впереди по курсу дерево — старая крепкая береза с толстым стволом. Шершавая кора обожгла ладони, содрала кожу. В следующий миг за ветви уцепилось несколько пар мужских рук. Полетел трос. Им обхватили ствол. Машина нехотя остановилась. Двигатель заглох.

Промокший насквозь Бондарь — куртка на нем весила вдвое больше положенного — почувствовал, как ему стало жарко. Но испарина, выступившая на лбу, была тут же смыта очередной волной.

— Заводи,— устало сказал он механику-водителю,— и отрабатывай назад. Потихоньку... Двигаемся от дерева к дереву! Только бы выбраться из этой чертовой протоки, а там и до суши недалеко...

Дрожали от перенапряжения руки, ломило спину, но какое это имело значение, если удалось сделать немыслимое. Они свернули уже в проулок и двинулись к околице, за которой начиналась спасительная возвышенность, как вдруг...

На крыше сарая, готового рухнуть в любую минуту, стоял полуодетый старик, отчаянно размахивающий руками. По жестам его было понятно: он звал на помощь не к себе. Старик требовал, чтобы спасатели подошли к стоящему в глубине двора дому.

Выбив раму, Бондарь прыгнул в комнату. Трудно было предположить, что внутри дома окажется много воды. Тем не менее он погрузился по плечи.

Прибившись к стене, чуть ли не под самым потолком в деревянной кровати лежала, скрючившись, пожилая женщина и широко открытыми от ужаса глазами смотрела на невесть откуда появившегося военного. Страх и холод сковали ее, и когда Бондарь крикнул, чтобы женщина слезала, та не отозвалась.

Пришлось стащить женщину с кровати и с тяжелой ношей, с трудом нащупывая пол, направиться к двери. Раз-другой майор окунулся с головой, но старушку из рук не выпустил. Так и вынес ее из дома на вытянутых руках.

Майора подхватили, втащили в машину спасенную. Старика же сняли с сарая в последнюю секунду. Следом ветхое строение скрылось под водой.

Работы по спасению людей не прекращались день и ночь.

Неподалеку от Корсакова в широкой лесистой пади вода подмыла опору высоковольтной линии электропередачи. Опора накренилась и вот-вот могла рухнуть, наделав немало бед. Прекращение подачи электроэнергии в близлежащие населенные пункты означало не только остановку многих предприятий, но и задержку аварийно-спасательных работ. Кроме того, кабель высокого напряжения грозил упасть на проходившие неподалеку линии связи и вывести их из строя, что еще более осложнило бы и без того тяжелую обстановку. Помимо всего прочего, ток напряжением в несколько тысяч вольт мог пойти по телефонным проводам и поставить под угрозу жизнь ни о чем не подозревающих гражданских связистов.

Опору необходимо было восстановить. Опоре нужно вернуть вертикальное положение, закрепив ее упорами, так как с сопок с неослабевающей силой продолжал мчаться мощный поток воды. И воины, посланные сюда на разведку, не стали ждать указаний. Риск был велик — это понимали все. Но все также понимали, что иного выхода нет.

Их было пятеро: лейтенант, сержант и трое солдат. Комсомольцы. Старшему едва минуло двадцать. В разведку они отправились добровольно и также добровольно приняли решение приступить к работе, которую привыкли делать обстоятельно, ритмично.

По пояс в воде солдаты начали подтаскивать бревна, камни. Но опоре всего было мало: крен ее увеличивался. Лейтенант носил мешки с землей. Сержант затесывал топором бревна. Солдаты забивали в основание клинья. Строительный материал в изобилии несло потоком...

Позже я спросил: сознавали ли они, что им угрожает смертельная опасность?

Сержант, плечистый гигант с крупным веснушчатым лицом, ответил за всех:

— Об этом некогда было думать. Не до того. Да и зачем предвидеть плохое? Сначала следует дело провернуть, да на совесть, тогда и беда минует...

Связисты работали полтора часа. Опора поддалась, послушно вернулась в исходную точку. Всего девяносто минут... Но каждая из них могла оказаться для солдат роковой. И много мужества понадобилось ребятам, чтобы до конца выполнить дело, работу, долг...

Да, это были люди, вызывавшие восхищение.

Я помню солдата, который почти двое суток провел за рычагами вездехода. Он сделал десятки рейсов, спасая с товарищами сотни людей. И вот теперь, измотанный, безмерно уставший, с трудом вылез из машины, и на его осунувшемся лице появилась блаженная улыбка. Наконец-то все позади. Можно отдохнуть!

Солдат был юн. На впалых щеках едва проступала рыжеватая щетина. Большие глаза смотрели на мир удивленно. Он опустился на мокрую землю прямо у тягача. Подошел лейтенант. Он был такой же юный, тоненький, и все же командир.