Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1982 год

Как в истории самой Испании, в маленьком Тинео чудно переплелись события различных эпох и времен. Когда здесь обосновались древние римляне, то поселение было известно своими могучими красавцами конями, а одном из них, по преданию, ездил император Нерон. Отсюда особый интерес поэта Вергилия к этим местам. А потом судьба занесла сюда кельтские племена. Историки до сих пор ведут споры, когда же зародился нынешний праздник. Ответа пока найти не могут. Но это и не столь уж важно: главное, что в различные века люди в этот день чувствовали себя радостно, свободно и весело.

Тем временем где-то совсем рядом послышались глухие удары и крики, характерные для болельщиков: чуть в стороне, на специально расчищенной и размеченной площадке идет соревнование. Мужчины играют в «болос». Игра досталась им в наследство от кельтов и ныне сохранилась только в Тинео, так что даже в близлежащих поселках местным, любителям соперников не сыскать. Тем с большим азартом соревнуются сегодня здесь самые лучшие и искусные мастера. Отдаленно игра чем-то напоминает наши городки, с той лишь разницей, что вместо бит мужчины пользуются тяжелыми деревянными шарами. Нужно с силой пустить шар на расстояние метров в двадцать, где в небольшом квадрате заранее поставлена какая-нибудь фигура. Вот боло берет плечистый крестьянин, долго глядит на стоящую перед ним фигуру, несколько раз подкидывает шар в руке, потом стремительно пускает его вперед. Аплодисменты, крики восторга говорят о том, что после удара в квадрате не осталось ничего. А сам герой скромно отходит в сторону, чтобы выпить холодного сидра и снова ждать своей очереди. Глядя на молодежь, сидящие в сторонке старики тихо посмеиваются: мол, ничего не меняется в этом мире, и мы были такие же горячие и удалые, и в болос играли ничуть не хуже наших внуков.

Спускается вечер над горами, и как-то особенно пронзительно поет в это время волынка. По мнению музыкантов, она не может передать того богатства звуков, как ее шотландская сестра. Зато астурийская волынка и намного старше. Веками она звучит в этих горных краях, успешно соперничая с современными музыкальными инструментами. Причем играют на ней и старики и мальчишки, последние даже с какой-то особой страстью. Значит, будет и дальше жить родоначальница астурийской музыки.

Три дня длится фиеста в Тинео. Семьдесят два часа почти без отдыха веселятся люди на вольном воздухе, среди дикого горного простора. И долго потом будут они вспоминать эти дни радости и веселья. Вспоминать и ждать прихода очередного праздника, до которого — увы! — еще столько месяцев нелегкого труда, тревог, повседневных забот.

Читал об уникальном археологическом открытии в Запорожской области, на берегу реки Чингул. Но все больше пишут о догадках, мнениях, гипотезах. А очень хотелось бы почитать, как состоялось само открытие удивительного захоронения половецкого хана. А. Малышев, Москва

Наверное, это был один из немногих курганов который хранил на себе кусочек целинной запорожской степи. С его вершины внизу, в долине, видно небольшую речушку. Имя ее звучало, как воспоминание о прошлом; гулко и распевно — Чин-гуу-у-ул...

Исследователям Запорожской экспедиции Института археологии АН УССР понравилось звучное название. Спорили, что оно означает — глубокое место или крутой поворот; ведь тюркские слова «чунгул» (водоворот) и «ченгюл» (крюк) очень похожие. О том же, что Чингул каким-то образом проявит себя археологически на самом дне глубокой ямы под курганом, никто и не помышлял.

Он оказался единственным за весь сезон курганом, в насыпи которого не нашлось ни одного захоронения. Попадались обломки средневековых амфор и еще прослойки «материковой» желтой глины. Но обломки могли быть просто случайными. А вот глина по всем археологическим приметам настраивала на встречу с очередным «катакомбным» вождем. К тому же вождем знатным — вон какой курган отгрохали ему некогда на берегу Чингула.

Таковы были предположения. Но вскоре они развеялись. Зачистили разрез кургана и увидели: насыпь состоит из кусков дерна, когда-то обильно смоченных водой и плотно прилаженных друг к другу. Такое встречалось у скифов, у поздних кочевников, только не у «катакомбников», населявших Причерноморье в XX—XV столетиях до нашей эры.

А потом обнаружили круглую площадку, метров сорок диаметром: у насыпи — на глубине четырех метров от вершины кургана и на высоте двух — от «материка». На площадке вырисовывался какой-то непонятный глиняный вал по кругу. Убрали глину, а под ней — остовы коней! Пяти скакунов. Взнузданных, оседланных. А по уздечкам и лукам седел — серебро и золото.

Неделя ушла на расчистку. Когда очищали скелеты, догадались, что площадкой для них служила поверхность небольшого двухметрового кургана. А уже на этом кургане выросло сооружение из дерна. Специальный конский курган? Для средневековых кочевников это было бы слишком. Пусть один скакун, а то целых пять! Не иначе, как они должны были кому-то служить «на том свете».

Все выяснилось, когда нож бульдозера окончательно снял насыпь. В «материке» нашли пять захоронений катакомбной культуры. Два других — энеолитическое и ямное — были разрушены могилой кочевника. Это его лошади и лежали на площадке.

Итак, курган начали сооружать пять тысяч лет назад... Первым был погребен представитель позднего каменного века, потом — один за другим — носители ямной и катакомбной культур. Поочередно достраивалась насыпь, пока не выросла до двух метров. Три тысячи лет спустя пришли на курган кочевники. Они прокопали насыпь по центру, вошли в «материк», похоронили своего, оставили ему коней и довели курган до шестиметровой высоты.

...Огромная яма, шириной два метра на три с половиной, перекрывалась некогда мощными дубовыми плахами. Сняли их остатки и начали выбирать обрушившуюся в древности землю, а в ней — вот тебе и на! — знакомые уже по насыпи обломки керамики. Тревожный знак — не иначе, как тут побывали древние грабители.

Дважды во время раскопок кургана встречал я в Запорожье начальника экспедиции, кандидата исторических наук Виталия Васильевича Отрощенко, неопределенно спрашивал:

— Ну, как там?

— Пробиваемся к какому-то знатному кочевнику,— отвечал Виталий.— Но... морально готовы к тому, что он начисто ограблен.

Яму расчищали младший научный сотрудник Юрий Рассамакин и старший лаборант Николай Ковалев. На глубине около полутора метров наткнулись еще на одно перекрытие. Держалось оно на выступах, а дальше яма сузилась. Тогда впервые забрезжила надежда: а вдруг грабители не тронули курган!

Померили, подумали. Подошел Сергей Пустовалов, который работал на соседнем кургане. Он словно нехотя обошел яму, потом спустился вниз, внимательно оглядел остатки дубовых плах.