Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1983 год

Лучшим дрессировщиком аэродромных соколов в Чехословакии на сегодня считается Петер Шафер. Его питомцы, оказалось, могут заранее отклонить в нужную сторону стаю ворон, летящих к взлетному полю. Преследуя голубя, они не загоняют его в небо, а прижимают к земле. Словом, плоды искусной дрессировки дают значительную экономию.

На обучение одного сокола Петер Шафер затрачивает полгода. И утверждает, что для успеха необходимо два условия. Первое — терпение и дружеское отношение к птице, второе — внимательное изучение орнитологической литературы, точное использование советов ученых.

Продолжение. Начало в № 7/ 1983

На выходе из Кончета Лобсанг показал мне небольшой чортен (Чортен — культовое сооружение, ступа.) на скале, нависшей над самым высоким домом в деревне. Подойдя к скале, я различил петроглифы — изображения горных козлов. То были первые доисторические рисунки, встреченные мной в Занскаре. Подобные изображения встречаются в Гималаях везде, и существует мнение, что горным козлам поклонялись жители гор еще в неолите. Эти наскальные изображения доказывают, что высокогорные районы Гималаев были населены с незапамятных времен.

Перебравшись через овраг, мы вскарабкались по крутой тропинке, которая огибала скалистый останец, и наконец перед нами открылась впечатляющая громада селения Карша.

Гималайцы владеют искусством возводить здания в самых неожиданных и эффектных местах. Монастырь Карша лепился к почти вертикальному склону горы. Я редко видел столь громадные здания. Их словно подвесили к обрыву, и они несколько веков бросают вызов законам гравитации.

Карша состояла из сотни побеленных известью разнородных зданий, над которыми высились два громадных павильона для праздничных церемоний.

После завтрака я наскоро осмотрел селение Карша, которое лежало на обоих берегах кипящего потока. Меня всегда ставили в тупик эти элегантные балконы, характерные для гималайской архитектуры. На них царит столь ужасный холод, что пребывание там не доставляет особого удовольствия. Стекол в Гималаях нет. Вместо них на деревянные планки окон крепят бумагу.

Пройдя через узенькую дверцу, я оказался на территории монастыря. Мы начали медленное восхождение по крутой извилистой тропке, которая обегала множество зданий. Лобсанг провел меня по этому лабиринту до высокого узкого дома, где жил его дядя. На крик Лобсанга отозвался басовитый голос, и тут же в окне показался хрупкий человек. Он открыл дверь и пригласил нас в небольшую комнатку со спиральной лестницей, ведущей наверх. На втором этаже он усадил нас и обменялся с Лобсангом последними новостями. Затем по моей просьбе рассказал о своих путешествиях.

— Я торговал по поручению монастыря, — разъяснил он, — и совершил тридцать два путешествия. Каждое из них продолжалось не менее полугода.

Подобные скитания могут напугать любого европейца, поскольку путешествие означает для него короткое пребывание в самолете, поезде или на судне. Для гималайцев путешествия — это образ жизни. Окончательная цель часто служит лишь предлогом для путешествия, срочности в делах нет, а главное — посещение новых и неведомых мест. Шестимесячное путешествие считается приятным времяпрепровождением, которое не рекомендуется совершать лишь больным людям.

...Напившись чаю, мы поднялись на третий этаж в комнату-террасу, окруженную крытой галереей.

Почти все монашеские дома в Карше построены по одному плану: три комнаты одна над другой. Я понял, что монастырь тянется на две сотни метров вверх по вертикальному откосу лишь в тот момент, когда ноги отказались мне повиноваться. Мы прошли всего полпути, а сердце нещадно колотилось в груди, и мне казалось, что я на грани потери сознания. Пришлось присесть...

Два молитвенных здания стояли друг против друга в просторном замкнутом дворе. Зимний зал ремонтировали. Старый монах, сидя на неустойчивых лесах, перекрашивал монументальный портик. Вокруг него стояли банки с яркими красками, с помощью которых он рисовал символические фигуры на перемычке над большой дверью. Другой монах провел нас в громадный темный зал, крыша которого покоилась на красных столбах, увешанных шелковыми полотнищами. Около алтаря высился небольшой чортен, инкрустированный полудрагоценными камнями. Стены высокой галереи до самого потолка покрывали древние фрески.

Второй зал был намного интересней. К портику, расположенному на целый этаж выше уровня двора, вела лестница. Я вошел внутрь и тут же отшатнулся от устрашающего чучела рыжего медведя, подвешенного к своду за веревку. Он злобно глядел на меня, словно готовясь спрыгнуть на голову. Таков обычай — чучела медведей или снежных барсов, убитых «в состоянии самозащиты» или при охране стада, жертвуются монастырю. Этот дар должен, по всей видимости, снять с человека грех за взятие чужой жизни, хотя подобное прегрешение считается незначительным.

Я вскарабкался на террасу летнего зала, и у меня захватило дух от панорамы центрального Занскара. Я четко различал точку слияния двух потоков к востоку от монастыря и величественную реку, образованную ими, которая в пене неслась к невидимому ущелью...

Жизнь в стране, отрезанной от цивилизации, не означает полного отсутствия технологического прогресса. Я убедился в этом, когда обнаружил у подножия последних домов деревни интересную машину. Это был приводимый в движение водяной мельницей скребок для производства благовоний из можжевельника.

До сих пор все встреченные мною водяные мельницы приводили в движение жернова. В Карше осуществили эксцентричное крепление к лопастному колесу стержня, который прижимал к шероховатому камню полешки можжевельника. Медленное движение сверху вниз приводило к обдиранию влажной массы, которая падала в сито из тонкой ткани. Такое преобразование кругового движения в кривошипное уже само по себе хитроумное техническое решение.

Думаю, занскарцы могли бы создать и очень сложные машины, если бы у них возникла в этом нужда. Их кузнецы умело обрабатывают медь и серебро и без труда могли бы воспроизвести различные механизмы. Лобсанг сказал мне, что монастырь Карша славится своими можжевеловыми благовониями. Но где они берут можжевельник? Пока в долине Занскара мне это растение не встречалось. Но в четырех днях пути к северо-востоку тянулась небольшая долина с немногочисленными деревьями («Лес»,— сказал Лобсанг без тени усмешки), среди которых встречались можжевельники с исключительно ароматной древесиной. Масса, полученная вышеописанным способом, смешивается с различными кореньями и высушивается на солнце. При горении она распространяет тонкий аромат...