Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1987 год

Если вдуматься, странная вещь: всевозможных книг о фантастической стране, опустившейся, по преданию, на дно морское, написано куда больше, чем об иных ныне существующих народах. Между тем есть на Балканах своего рода «материковая Атлантида», реально просуществовавшая более полутора тысячелетий и словно бы в веках растворившаяся. Мы имеем в виду древнефракийскую цивилизацию.

«Мать стад руноносных»,— говорил об этой земле Гомер. «Отец истории» Геродот описал лисьи шапки и меховые накидки фракийцев, некоторые их обычаи, показавшиеся ему особенно странными. Например, что в грозу они пытались отгонять тучу стрелами. При рождении ребенка горевали «о том, сколько бедствий ему предстоит перенести в жизни», на похоронах, напротив, радовались избавлению умершего «от жизненных зол и печалей».

Позднее сообщили кое-что о фракийцах Фукидид (сам, кстати, сын фракийки), Ксенофонт, Плутарх. Но даже, сложив их сведения вместе, мы получим меньше материала, чем один Платон рассказал об Атлантиде. Сами же фракийцы своей истории не поведали по той простой причине, что не имели письменности. По немногочисленным их текстам, записанным греческими буквами, удалось восстановить лишь несколько десятков слов фракийского языка. Это все, что дошло до нас из языка народа, который, по свидетельству того же Геродота, был «после индийцев самый многочисленный на земле». О народе, чьи обряды (например, шествия ряженых-кукеров или нестинарские пляски на раскаленных угольях) поныне живут в Болгарии, чьи названия гор и рек сохранились в топонимике Балкан. Однако время от времени фракийцы подают о себе сигналы из глубины веков.

...В 1948 году неподалеку от Казанлыка, приступив к выемке грунта под водохранилище, землекопы наткнулись на кирпич, черепицу, керамику, остатки скульптур. Так был открыт Севтополь — город, возведенный в конце IV века до нашей эры Севтом III, царем фракийской Одрисской державы, в честь победы над сподвижником Александра Македонского Лисимахом.

Ценные сведения о занятиях, верованиях, увлечениях фракийцев несут с собой даже случайно попадающиеся предметы — такие, например, как солнечные часы на каменной плите с рельефным изображением Орфея в окружении зверей и птиц, найденные в Силистре, или глиняный музыкальный инструмент — предшественник губной гармошки, выкопанный в Дебельте, неподалеку от Бургаса.

Сведения об этом народе накапливаются буквально по крупицам. Но был недавно случай, когда ученым посчастливилось прикоснуться к целому островку «фракийской Атлантиды», и этим наука во многом обязана скромному учителю из городка Исперих, ныне возглавляющему тамошний исторический музей, Йордану Стефанову.

...Мы стоим на высокой площадке, образованной отвесными горными кручами. Солнце заливает душным зноем ущелье, заключенное с трех сторон в полукружье скал, купол небольшого храма, где ведутся раскопки фракийского культового центра. С высоты хорошо видна сливающаяся с небом равнина с островками холмов, поросших вереском и колючими кустарниками, в их числе и знаменитый Свештарский курган. Привела нас сюда выжженная зноем каменистая дорога.

— Позвонил мне как-то один из здешних крестьян-кооператоров,— вспоминает Стефанов.— Хочу, мол, показать любопытные камни. Сел я в «газик» и оказался впервые в этом месте, где сейчас находимся. Вот камни, которые имел в виду мой знакомый,— Йордан указал на серо-желтые глыбы.— Убежден, что это не что иное, как остатки античного тракта, который вел в крепость с цитаделью. Здесь-то, думается мне, и находился Даусдаву — «Волчий город» фракийцев, до сих пор не найденный археологами...

После той, первой поездки в эти места, Стефанов со школьниками — членами исторического кружка — облазил все вокруг, опросил огородников, имеющих здесь участки, рабочих, копавших оросительные каналы, собрал сведения о найденных в разное время предметах старины. Кружковцы сами произвели зондаж в районе цитадели, насобирав в считанные часы полную корзину осколков керамики, две статуэтки фракийского божества Героса в виде скачущего всадника, часть украшений от конской сбруи с изображением коленопреклоненной девушки, бронзовые женские заколки. На каждый могильный холм завели «досье» — карточку с фотографией, описанием и координатами. Результаты этой инвентаризации памятников оказались воистину потрясающими! В радиусе 30 километров самодеятельные археологи зафиксировали древний культовый центр фракийцев, следы семи античных поселений и свыше ста курганов!

Порывшись в планшете, Стефанов достает собственноручно вычерченный план.

— Всмотритесь-ка хорошенько — не напоминает ли расположение могильных холмов карту звездного неба?

В самом деле, россыпь точек, обозначающих курганы, словно бы повторяет знакомые очертания Большой Медведицы, созвездий Ориона, Плеяд...

— Но это еще не все.— Стефанов подбрасывает еще одну загадку. По его расчетам, в планировке некрополей, культового центра и крепости есть странная закономерность — расстояние между ними равняется 1900 метрам.

Это число повторяется пять раз! Что оно означает? Объяснить пока не можем.

А потом, в августе 1982 года, начались раскопки Свештарского кургана, особую перспективность которого подсказали геодезические приборы.

К разрытому боку кургана был пристроен металлический ангар, обеспечивший климатическую защиту. Настал момент размуровывать вход под широкой каменной плитой с рельефным орнаментом из «букраний» — стилизованных волчьих голов. Первые два исследователя вступают во тьму узкого подземного коридора. Медленно и осторожно продвигаются вдоль стен, облицованных прямоугольными каменными блоками. Вот небольшое помещение со сводчатыми потолком — пол застлан плотным слоем веками копившейся пыли, завален грудами иссохших костей. Но это еще только преддверие подземного мавзолея.

Пригнувшись в низком и широком дверном проеме, археологи проникают в главную камеру и отшатываются. Вдоль стен — ряды изваяний в странных позах. Блики фонарей, причудливые тени создают впечатление, будто они движутся. Ни в каких памятниках, открытых до сих пор, не встречались подобные позы и одеяния: узкие хитоны, ниспадающие до пят, и короткие юбочки поверх, с подолом, расходящимся подобно лепесткам экзотического цветка. Косы до плеч, руки обнажены и воздеты вверх — то ли поддерживая свод, то ли в ритуальном жесте. А под потолком — удивительная по мастерству, но явно незавершенная фреска: в центре немолодой, тучный всадник в легкой, едва наброшенной на плечи накидке, на прекрасном скакуне и богиня, величаво протягивающая ему венок. По обе стороны от них — вереница искусно выписанных человеческих фигур. Это, без сомнения, сцена посмертного обожествления героя, в полном соответствии с фракийскими верованиями о том, что души умерших переселяются в загробный мир. Только вот на лицах вопреки утверждению Геродота о склонности фракийцев «радоваться избавлению от жизненных зол и печалей» нет и намека на радость —даже на лошадиной морде словно бы запечатлена тоска...