Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1987 год

Сколько стоит пушка?

Когда-то (по историческим меркам не столь давно) в Дагомее могли дать такой ответ на этот вопрос: пятнадцать мужчин и двадцать одна женщина. Именно эту цену назначали португальцы за примитивное чугунное орудие. Пушки были нужны абомейским королям для борьбы с французскими колонизаторами. Сейчас тридцать пушек — свидетели позора и героизма — стоят в Абомее перед дворцами королей Пезо и Глеле.

Двенадцать королей, сменяя друг друга, вершили судьбами народа. Немало драматических страниц было в истории королевства. Сегодня о них напоминают железный бог войны Гоу, черепа врагов в основании трона, стена королевской гробницы, раствор которой был замешен на порохе, вине, воде из священных источников и крови десятков пленных, а также туники амазонок — воинственной женской гвардии, состоявшей на службе у абомейских королей, картины средневековых пыток и жуткие железные мечи.

Знание своей истории — в крови бенинцев: спросите любого — и вам расскажут, например, что король Агаджа избрал своим тотемом пароход, веря в его неодолимую силу, а король Аконгло, бывший кузнец, сам оковал свой трон серебряной чеканкой.

Но, конечно, больше всего здесь чтут одного из последних королей — Беханзина. Возглавив небольшую армию, он в течение четырех драматических лет самоотверженно сражался с французами. Увы, Беханзин не добился победы: в 1882 году войска под трехцветными знаменами заняли Абомей. Однако народ помнит мужество борцов: несколько лет назад, уже при народной власти, Беханзин был провозглашен национальным героем Бенина.

И еще одна важная деталь. По решению народного революционного правительства в бывшей резиденции королей Абомея, на месте пыток и казней, будет создан межгосударственный африканский центр поощрения ремесел.

Наступление на пески

...Много лет назад здесь шумела пальмовая роща. Сегодня, чтобы посадить росток пальмы, нужно сначала вырыть в безжизненном песке колодец и наполнить его плодородной землей.

— Моей семье все труднее сводить концы с концами,— жалуется крестьянин.— Ведь земельный участок совсем истощился...

Опустынивание, обезлесение, «сахелизация» — у этой проблемы много названий, а суть одна: нарушение экологического балансе может привести к печальным последствиям во многих странах Африки.

Действительно, проехав не одну сотню километров по пыльным красно-бурым проселкам континента, я много раз видел одну и ту же тревожную картину: клочки лесов словно осажденные крепости, пытаются сдержать натиск наступающих песков.

По данным Национального управления орошения, пустыня на севере Бенина наступает со скоростью 7—10 километров в год, поэтому правительство страны считает борьбу с опустыниванием одной из важнейших задач и мобилизует на ее решение все население.

В двух северных провинциях Боргу и Атакора, которые наиболее подвержены «сахелизации»,— развернуты широкомасштабные работы по восстановлению лесов. В Боргу, например, уже высажено 234 миллиона саженцев — такую внушительную цифру назвали побывавшие там журналисты правительственной газеты «Зуз». Всего же этой провинции за два года был восстановлены леса на площади почти семьсот тысяч гектаров.

...Необычную картину можно было наблюдать воскресным утро, в самом начале лета прошлого год; тысячи бенинцев вышли на улиц городов и деревень с саженцам эвкалипта и пальмы, акации и мангового дерева, тика и мандарин. Каждый год 1 июня в Бенине проводится Национальный день леса, этот раз он прошел под девизом: «Пусть каждый посадит дерево!» — и в землю пустили корни 280 тыс. саженцев.

Вся страна считает себя мобилизованной на борьбу за сохранение природных богатств. И земля щедро вознаграждает за вложенный в нее труд. Урожай зерновых культур по сравнению с прошлым годом вырос на десять процентов, клубневых — на семь, овощных и технических — соответственно на 30 и 17 процентов.

В последние годы в Бенине стало правилом: каждая семья, отмечая торжественное событие — свадьбу, рождение ребенка,— обязательно сажает дерево. А в городе Абомей-Калави возник Парк интернациональной солидарности — его создателями стали дипломаты, представители находящихся здесь международных организаций, гости с Кубы.

Крепости лесов, осажденные пустыней, получают все новые подкрепления: контрнаступление на пески продолжается.

Диалог между прошлым и будущим

Знакомая картина: разноцветные шары в праздничных витринах, базары, гирлянды, серпантин... Если бы не раскаленное солнце экватора, то вполне похоже на старый добрый Новый год, и во многих отношениях новогодний Котону ничем не отличается от других городов. Но если отважиться на пятисоткилометровое путешествие, то выпадает уникальная возможность присутствовать на редкостном зрелище — празднике Гани в древней столице народа бариба Никки, что расположена на северо-востоке Бенина.

Якубу Аласан, сын одного из вождей бариба и футболист национальной сборной, стал нашим гидом. Его двойная популярность сделала невозможное: нам удалось присутствовать на таких церемониях, куда обычно туристов и близко не подпускают.

— Существует множество версий происхождения праздника Гани,— рассказывал Якубу.— Например, его связывают с ритуалом провозглашения нового короля у баатону — одной из главных ветвей народа бариба. Старики считают Гани обрядом почитания предков. Вообще же это — освященный веками церемониал, корни которого теряются в тех временах, когда в Египте правили фараоны. На Гани съезжаются все бариба. Наш народ живет в Бенине, Того, Буркина Фасо, Нигерии, но встреча Нового года происходит обязательно в Никки, колыбели нашего народа, основанной непревзойденным охотником на слонов легендарным Сунон Серо еще в XV веке. Обычно Гани приходится на второй день третьего лунного месяца. Для нас это, пожалуй, главный праздник года. Впрочем, увидите сами...

Перед въездом в Никки — вереница машин: приехала представительная делегация из Котону, множество туристов. Но больше всего самих бариба — восторженных зрителей и самозабвенных участников праздника, радостных, искрящихся весельем, несмотря на палящее солнце и тучи красной пыли.

Ритуал Гани сложен. Накануне праздника на заходе солнца зарокотали четыре гигантских священных барабана — барабакану, символизирующих власть и мощь королевства баатону. Всю ночь продолжались песни и танцы. А утром на центральной площади Никки главный гриот Ору Токура возвестил об открытии Гани. Снова бьют барабакану, пронзительно ревут шестнадцать двухметровых медных труб — канкангуи, и праздник выплескивается на улицы города.

Виртуозно играют музыканты: звучат деревянные флейты гуиру, небольшие барабаны самгбаны, коротанду — это нечто вроде лютни с двумя-тремя струнами. Но главное, конечно, танцы. Разыгрываются сцены охоты на диких быков и птиц, изгоняются «злые духи», а вот и знаменитый танец бариба — сесиину: мужчины в нарядах, обшитых раковинами каури и зеркальцами, ритмично приплясывают под бой самгбанов, задорно топая ногами, увешанными соломенными погремушками.