Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1991 год

Преодолев успешно второй перевал, мы выходим к ледовому заливу Мобил Ойл, где должна состояться наша встреча с самолетом Генри. Этот залив, питаемый с западной стороны четырьмя гигантскими белыми реками горных ледников, по одному из которых — Вейерхаузеру, нам предстоит подъем на плато Дайер, является, по словам неоднократно бывавшего здесь Джефа, самым трещиноватым местом на всем маршруте. Весьма красноречивое подтверждение этому мы получаем утром 24 августа, как только идущая первой упряжка Джефа въезжает на лед этого залива. Проваливается Хак. Причем он падает на глубину около 20 метров, но, к счастью, опять удачно, на снежный мост. Спасательные операции длятся около двух часов. В это время прилетает самолет и, не найдя места для посадки рядом с нами из-за обилия трещин, садится километрах в трех у противоположного берега залива.

Несмотря на все меры предосторожности при движении к самолету, у нас проваливаются еще три собаки, на этот раз из упряжки Уилла. Ни одна из них, к счастью, при этом не вывалилась из постромков, все остались висеть в трещине вниз головой, и в этой критической ситуации замечательно повел себя Егер — крупный пес рыжей масти, достаточно опытный путешественник, побывавший со Стигером на Северном полюсе в 1986 году. Так вот, Егер, оказавшийся сообразительнее остальных собак, пытался вылезти из трещины, упираясь всеми четырьмя лапами в ее стенки. Как знать, если бы не два его собрата, безвольно висевшие под ним тяжелым грузом, может быть, он бы и выкарабкался. Примечательно, что больше ни одна из собак, падавших в трещины, а их было немало, не пыталась бороться за жизнь, так как это делал Егер.

Мы встретились с Лораном и Бернаром, которые на этот раз, кроме киноаппаратуры, привезли нам с Уиллом новые нарты. 25 августа продолжили путь. 16 километров по заливу Мобил Ойл мы шли три дня. Исключительно плохая видимость, трещины, рыхлый глубокий снег — все это, включая, конечно, и киносъемку, замедляло продвижение. Только вечером 27 августа мы подошли к подножию ледника Вейерхаузер...

После четырехсуточного, чрезвычайно тяжелого подъема выходим на плато Дайер, поднимаемся на высоту 2200 метров над уровнем моря. Крутой продолжительный подъем по глубокому рыхлому снегу здорово выматывает наших собак, поэтому 1 сентября объявляется первым официальным днем отдыха экспедиции «Транс -антарктика». Это означало, что завтра вне зависимости от погоды, если даже она будет хорошей, мы отдыхаем. Подъем будет не в 5.45, а по желанию, и далее весь день тоже по желанию. Засыпать с такими мыслями было на редкость приятно, особенно под убаюкивающее невнятное бормотание спотыкающегося об оттяжки палатки ветра. Координаты лагеря подозрительно точно совпадают с координатами четвертого склада с продовольствием, однако склада нет.

Как это почти всегда бывает, первый официальный день отдыха и последующие за ним два неофициальных были отмечены на редкость дрянной погодой. Мы с Этьенном сделали на лыжах два маршрута протяженностью километра по четыре в южном и юго-западном направлении (на большее расстояние уходить было опасно из-за все еще плохой видимости). Джеф и Кейзо предприняли более дальний рейд. Они запрягли в упряжку восемь собак, уложили на нарты аварийную палатку, спальные мешки, примус, небольшой запас еды, корм для собак и горючего и ушли в северо-восточном направлении. К сожалению, их четырехчасовая поисковая экспедиция тоже не дала результатов: склада не нашли. Плохая видимость по-прежнему не позволяла принять самолет, перебазировавшийся к тому времени на английскую полярную станцию Розера, находившуюся в часе лета от нашего лагеря. Генри, как и мы, ждал погоды.

3 сентября я проснулся в 5.45, как обычно, и вылез из палатки. Редкие неяркие звезды мерцали на начинающем светлеть небе. С юга дул вполне уверенный ветер, горизонт был закрыт плотной дымкой, термометр показывал только минус 20. Увы, погода вновь была нелетной. С восходом солнца видимость немного улучшилась, и мы приняли решение дать Генри «добро» на вылет, рассчитывая на то, что даже если он и не найдет нашего лагеря, то сможет слетать к следующему складу в районе холмов Лэйн и привезти нам оттуда несколько коробок с собачьим кормом с тем, чтобы мы смогли наконец оставить эту стоянку. Вскоре мы отчетливо услышали звук моторов. Какое-то время невидимый «Твин Оттер» кружил над лагерем, порой казалось, что еще мгновение, и Генри прорвет облака, но нет. А тут еще собаки, услышав гул моторов, вдруг принялись выть во все свои тридцать шесть глоток, заглушая наши крики. Вой затих, пожалуй, одновременно с исчезновением гула моторов, и мы поняли, что Генри улетел. Буквально через пять минут небо и горизонт очистились, и нам стали видны даже далекие снежные горы острова Александра I на северо-западе. Такое явное коварство со стороны погоды вызвало короткую, но яркую вспышку гнева со стороны Лорана и его команды, поскольку им необходимо был уже улетать, чтобы работать над отснятыми пленками и готовиться к следующему визиту на маршрут в ноябре. В полдень Генри сообщил по радио, что нашел лагерь у холмов Лэйн и летит в нашу сторону, а через часок «Твин Оттер» подрулил прямо к палаткам. Самолет привез, кроме ящиков с собачьим кормом, запасную одежду, спальные мешки и письма.

Наше отставание от графика уже составляло трое суток. Открытое западным ветрам плато Дайер — отнюдь не самое подходящее место для путешествия, особенно зимой.

Мы смогли выйти только 12 сентября. Несмотря на стихший ветер, погода производила впечатление неустойчивой, но до следующего склада оставалось только 25 миль, корм кончался, надо было двигаться. К полудню ветер вновь усиливается до штормового, видимость падает до 50 метров. Внезапно шедшая перед нами упряжка Кейзо, едва различимая в белой пелене летящего снега, резко сворачивает вправо. Наши собаки, естественно, бегут следом. Нам с Уиллом, да и, конечно, Кейзо с Этьенном, ясно, что это ложное направление, но вожак кейзовской упряжки Кутэн решил сам распорядиться нашей судьбой. В результате самостоятельности Кутэна мы теряем след и останавливаемся. Джеф и Дахр на своей упряжке где-то впереди. Мы с Этьенном, оставив Уилла и Кейзо с упряжками, идем влево, пытаемся отыскать след нарт, но тщетно. Поверхность снега, вылизанная ветрам, была тверда настолько, что нарты практически не оставляли следа, да и .видимости почти никакой. Приняли решение стоять до улучшения погоды. Разбиваем аварийную палатку И забираемся внутрь вчетвером. Здесь не дует и достаточно тепло, пьем чай из термосов и закусываем шоколадкой. Так сидим два часа, погода не улучшается, решаем ждать до 16 часов, а затем ставить настоящий лагерь. За Джефа и Дахо мы не переживаем — у них есть все необходимое для выживания в таких и даже более суровых условиях. Вдруг прямо над головой (аварийная палатка низка) раздается веселый голос Джефа: «Привет, ребята! Долго ли будете еще бастовать?» Через мгновение в палатку просовывается раскрасневшаяся от ветра и снега физиономия. Увидев, что все в сборе и что все в порядке, Джеф улыбается нам. «А мы тут недалеко с Дахо, — говорит он, — всего одна полная веревка и сорок семь шагов». Скоро эта мера расстояния расшифровывается не без удовольствия самим Джефом. Заметив, что мы отстали, Джеф и Дахо тоже приняли решение подождать. Разбили лагерь, распрягли собак, приготовили кофе, и после этого, оставив Дахо в палатке, Джеф сделал поисковый круг на веревке длиной 150 метров. В одну из коротких пауз между порывами ветра он, кажется, увидел нечто, напоминающее палатку. Привязав веревку к ледорубу, бросился к цели — и вот он с нами. Всеобщее ликование распространяется и на погоду, она улучшается настолько, что у Уилла появляется идея продолжить маршрут, тем более что холмы Лэйн, у которых находится злополучный склад, видны невооруженным глазом, до них не более 10 миль, но Джеф отказывается идти, потому что уже распряг и накормил собак.