Журнал «Если» - «Если», 2005 № 01

Вспомните хотя бы крупнокалиберный залп ПиДжея: феерический финал пятилетней его эпопеи с наследием Толкина известен любому, а ведь совсем недавно имя самого успешного режиссера современности было мало кому знакомо. Поругивали кинокритики Джексона и за отступления от канона, и за ту же голливудщину. Снова — зря. Сделать шаг в сторону от оригинала и не оступиться. Взять зрителя обаянием фильма. Вот чего достиг он, самим своим существованием изменив мир кинофантастики.

Впрочем, история успеха никому не известных новичков начиналась не с него, а с двух братьев, имевших широкие увлечения, но неопределенное образование. Лоуренс и Эндрю Вачовски со своей малобюджетной по нынешним временам «Матрицей» (это в те времена благословенные 60 миллионов были Цифрой) совершили прорыв в невозможное — перешли от невесть кому нужных «компьютерных мультиков» к феноменальной гамме монтажных и операторских решений. Могучий поток последовавших подражаний и откровенных римейков, цитат и отсылок раскрыл глаза последним неверующим. Никому тогда не известные люди шагнули разом так широко, что теперь даже на фоне придуманного журналистами «провала» третьей «Матрицы» имена братьев Вачовски остаются для синефилов всего мира символом революции на экране. Ау — тем, кто кричит об отсутствии оригинальных идей и новых лиц! Эти не годятся в кандидаты?

Хорошо, зайдем-поищем с более твердых позиций. Жанру фантастических экранизаций столько же лет, сколько самому кинематографу, и самые первые кинопрорывы увенчаны в том числе попытками переносить на пленку фантастические романы. Если хотите, после мюзикла литературная фантастика остается и по сегодняшний день самым близким к кино видом искусства. Но, увы, кто сейчас, помимо специалистов-киноведов, помнит все эти «Из пушки на Луну» да «Кинг Конги» первой половины прошлого века? Картонные макеты остаются картонными макетами, а марсиане — резиновыми масками на актерах. Сколько десятилетий и сколько инженерного гения понадобилось, чтобы воображение зрителя перестало перетруждаться, а глаз — различать, где заканчивается один визуальный эффект и начинается другой.

Революция НФ-экранизаций случилась незаметно, и суть ее в том, что создателям фильма теперь практически ничего не нужно делать с оригиналом. Бери роман да перерисовывай с натуры на экран, хоть добуквенно. Так история незаметно обратила нас к самому иллюстративному, но и самому спорному объекту поклонения в современном фантастическом кино. К сериалу о Гарри Поттере.

Вообще, творчество миссис Роулинг само по себе — тема для дискуссий, его успех во многом спорен и почти мистически необъясним, однако факт остается фактом: домохозяйка Джоан Роулинг — самый читаемый автор современности и самая богатая женщина Соединенного Королевства. Что уж экранизировать, если не сказку о юном волшебнике? Только подыщем молодого, пусть поработает над образом.

Те же и Крис Коламбус. Нет, «Двухсотлетнего человека», несомненно, можно поставить в один ряд с лучшими картинами о роботах, но, по большому счету, режиссер ленты «Один дома» не так уж и знаменит. Хоть он и создатель пары кассовых фильмов, но все равно ведь не Спилберг, однако именно Крису Коламбусу доверяют экранизировать сначала первый том сочинений мадам Роулинг, а потом и второй. Условно — та же темная лошадка. Огромные бюджеты — 130 миллионов на серию, в полтора раза больше, чем у «Властелина Колец». Но история тут куда более грустная, нежели у самодовольных разругавшихся со всем Голливудом братцев Вачовски или у скромняги ПиДжея. Продюсеры да тень создательницы встали у режиссера за спиной, не давая самому выбрать актеров, не позволяя вольничать с сюжетом. А стоило сборам от второй части не дотянуть до нужной отметки, особенно на фоне заметного прибавления у выходящего параллельно «Властелина Колец», как тут же с Крисом Коламбусом распрощались, задвинув его на продюсирование. По взаимному согласию, надо понимать.

Почему случилось подобное при победных реляциях и девятисотмиллионных сборах обеих частей? Вовсе не потому, что хотелось большего. Опасались, что дальше пойдет еще хуже. И неспроста.

Напомню вам слова любезных кинокритиков, с которых начиналось наше повествование. Согласно их почти единодушному мнению, нужно так: близко к теме, не искажать первоисточник, следовать канону, не нести отсебятины-голливудщины, держать марку. А делать-то что? А ничего. Внимать. Этот жанр называется фэн-муви. И был он всегда. И всегда, вспомните, был прибежищем малобюджетных скучноватых для непосвященного саг. Или телесериалов. С приходом новой эпохи в кинофантастике он вышел из тени, да еще как!

Поттериана на экране — то же фэн-муви. Только фэнов — сотни миллионов. Но законы жанра неумолимы — как спадает интерес от книги к книге у сериалов, так он должен спадать и в кино. Только еще быстрее, потому что фанат не находит ничего нового, а нефанату все эти магглы с метлами и прочий квиддич — до лампочки. Тот же нестареющий Лукас, автор самого длинного из сохранивших и приумноживших былую популярность киносериалов, берет свое новыми решениями, оригинальностью, самоиронией, наконец. Крис Коламбус подобного себе позволить не мог. Какие уж там неожиданности, когда кино снимается второе, а книжка пишется уже пятая. Ни шагу назад, ни шагу в сторону.

В результате картина выходит сухая, жилистая, изобилующая многозначительными деталями, которые никому не нужны, полная красот и немотивированных расчудес, непонятных человеку, пришедшему в кино, а не на радиороман. К тому же скомканная, потому что кинозрелище может длиться максимум часа три, а детская аудитория и вовсе столько высидеть не готова. Кино такое, при всем уважении к первоисточнику, не самоценно, а потому шоу не может продолжаться бесконечно. Поделка есть поделка. Фэн-муви имеет право называться искусством только за счет уникальных находок его создателей, того сладкого изюма, что отличает сдобу от опресноков.

Крису Коламбусу дали от ворот поворот, и всем было понятно почему. Перед премьерой третьего фильма критика только и говорила, что Альфонсо Куарон, тоже птенец гнезда мирового трэша, сумеет отчудить что-нибудь эдакое. Фильм действительно стал живее (но и мрачнее), появился юмор, камера стала более «агрессивной». «Узник Азкабана» уже не бесит людей, не чуждых киноискусства, его уже можно смотреть! И мрачные эти шутки, и запрокинутые камерные позиции, и эта ивушка, дикая, но симпатичная.

Глядишь, в следующих опусах продюсерская братия «Гарри Поттера» вспомнит главное достижение мистера Джексона: он снял настоящую трилогию, где каждая из серий — в своем ключе, а все вместе они по-особенному, авторски смотрят на наследие Профессора. А пока, простите, снова минус. Потому что все равно — диктат первоисточника, бесконечный надоедливый квиддич.