Журнал «Если» - «Если», 2005 № 01

Старик был одет в точности так, как дед Борис в последний день его жизни, и потому Питер решил, что, скорее всего, гость не был одет вообще, а широкая майка поверх потрепанных штанов возникли в его воображении. Инга видела, может быть, совсем иное облачение, а Фасси, бесхитростный пес, видел, наверное, старика обнаженным.

Ковер-самолет опустился на траву, но старик остался сидеть.

— Это Инга, — сказал Питер, приветливо улыбнувшись. — Мое имя Питер, а это наш пес Фасси. Мы здесь недавно и многого не понимаем. А как зовут вас?

Старик внимательно выслушал приветствие и произнес, не разжимая губ:

— С вами говорит программа генетических исключений. Если вас не устраивают природные условия, созданные в предложенном вам секторе, вы можете заявить претензии и выбрать сектор, наиболее полно соответствующий вашему представлению о норме.

— Программа… — сказал Питер. — Вы не существуете на самом деле?

— Существую, конечно, — обиделся старик. — Повторяю: с вами говорит программа…

— Да-да, — перебил Питер. — Генетические исключения.

— Это вы, — сказала программа. — Собака не в счет, животные не обладают и не обладали способностью сознательного выбора, следовательно, и эволюционное их развитие, аналогичное развитию разумных существ, невозможно. Только человечество как разумное целое, и только вы двое как разумные индивидуумы, сохранившие свободу сознательного выбора после эволюционного перехода, вступаете в галактическое содружество.

— Об этом я тебе и пыталась сказать, — прошептала Инга, — а ты не слушал.

— Галактическое содружество? — переспросил Питер. — Что это такое?

— Если вас не устраивают природные… — снова начал старик.

— Устраивают, — вмешалась Инга. — Природные условия нас очень даже устраивают. Здесь замечательно. Но Питер из тех людей, которые для того, чтобы нормально жить на свете, должны ясно представлять происходящее.

— Поскольку вы пришли в Долину, то должны ясно представлять…

— Питеру нужно объяснить. Ему это так неприятно, что мне он не верит.

— Вера — атавизм, — заметила программа. — Вера существовала на первых этапах развития общей системы разумов.

— Но мы и сами — атавизм, верно? — спросила Инга. — Иначе зачем бы создавать для нас этот луг, эту долину, эти горы и эту планету с солнцем, луной и звездами?

— Атавизм? — удивился старик. — Нет. Генетическое исключение, подтверждающее общий закон природы. Однако я только хотел отметить, что Питер не знает. Вера ни при чем.

— Не знает, — согласилась Инга. — Он решил, что людей, умеющих принимать решения, сгоняют в резервации, где оставляют прозябать, пока они — а ведь речь идет о нас с тобой, верно, Питер? — не забудут, что это такое: иметь собственное мнение. Пока мы не станем, как все.

— Неправильная гипотеза, — заметил старик, так и не пошевельнувшись с самого начала разговора.

— А на самом деле мы с Питером, словно клетки организма, сохранившие разум. И мы вам нужны, правда?

— Да, — сказала программа. — Правильно. Нужны. Обязательно.

— Тогда объясните это Питеру, — потребовала Инга, — потому что мне он все равно не поверит. Просто объясните, и все. Если вы программа генетических исключений, то именно такие случаи входят в вашу компетенцию.

— С этого я и хотел начать, если бы вы меня не прервали, — сказал старик.

Питер промолчал, хотя ему было что возразить, молчала и девушка, а Фасси приблизился к ковру и начал обнюхивать старику ноги.

— Жизнь во Вселенной, — начал старик, — зародилась в океанах шестнадцати тысяч четырехсот семидесяти трех миров в интервале времени от двух с половиной до трех миллиардов лет после начала процесса расширения. Природные условия, способствовавшие…

— Не надо, — прервала Инга. — Извините, что я опять вмешиваюсь. Нельзя ли…

— Хорошо, — сказала программа. — Обзор. Жизнь во Вселенной зародилась в океанах на многих планетах, и очень быстро существа, обитавшие в воде, стали разумными. Это были клетки, отдельные сложные молекулы. Разум — специфическое взаимодействие со средой. Разумное существо отличается от неразумного способностью принимать сознательные решения в неоднозначных обстоятельствах.

— Приготовить на ужин жареного цыпленка или яичницу с салом, — вставила Инга.

— Именно. Как вы понимаете, у разумных клеток и молекул был иной выбор, что не мешало им развиваться и подниматься по эволюционной лестнице. Настало время, когда клетки объединились в более сложный организм. Разумные его составляющие — клетки — делали все, чтобы развитие организма происходило ускоряющимися темпами. Разумные одноклеточные на планете Земля существовали три миллиарда лет. Переход к сложным живым организмам занял три миллиона — довольно быстро, вы согласны?

Вопрос был, конечно, риторическим, но Питер ответил:

— Да, я понимаю. Можете не продолжать.

— Продолжайте, — сказала Инга. — Я хочу дослушать до конца.

— Разумное существо, — сказал старик, — умеет осознанно выбирать между двумя взаимоисключающими возможностями. Продолжать — не продолжать. Продолжаю.

— Любой на его месте бросил бы монетку, — прошептала Инга.

— Продолжаю, — повторил старик. — На Земле, как и почти одновременно на многих планетах, развились сложные биологические организмы, ставшие разумными. Они получили свободу воли, а составлявшие их клетки, естественно, свободы воли лишились.

— Почему? — спросил Питер. — Чем мешали человеку разумному существовавшие в нем разумные клетки?

— Закон эволюции, — в голосе программы Питер услышал снисходительность, но, скорее всего, это ему только показалось. — Вы представляете себе в вашем организме разумную печень? Или разумное, выбирающее нужный ему режим пульсаций сердце? Или конфликт между легкими и селезенкой — что-то они друг с другом не поделили, легкие хотят, например, быть главными в организме: ведь это, что ни говорите, сложная система, и там обязательно должна сложиться иерархия должностей. Так вот, легкие хотят быть главными, а селезенка против, у нее свои претензии… Как, по-вашему, долго проживет такой организм?

— Я понял, — сказал Питер, все больше мрачнея. — Разумную селезенку нужно вырезать. Как раковую опухоль. Уничтожить.

— Никогда! — воскликнул старик. — Уничтожить? Разумное существо? Генетическое исключение? Невозможно. Дать равные возможности — да, конечно. Как вам.

— Как нам, — повторил Питер. — Не верится, что клетки могли обладать разумом.

— Свободой принятия решений они, безусловно, обладали, — заметил старик. — Им было хорошо, планета принадлежала одноклеточным, ничто не предвещало краха цивилизации, как вдруг… И ведь они сами, своими псевдоподиями, можно сказать, погубили собственное будущее! Подумать только, разумные одноклеточные стали организовываться в колонии, их мудрецы решили (заметьте, это был полностью осознанный выбор, основанный на их же теории эволюции), что колония одноклеточных, сложный многоклеточный организм, будет лучше реагировать на изменения внешней среды. И оказались правы. Вот только разумные клетки стали препятствием к дальнейшей эволюции организма как целого. И все: свободу осознанного выбора у клеток отобрали.