Альманах Российский колокол - Российский колокол, 2015 № 1

Гениальная и простая мысль родилась вдруг в голове директора, производящего патроны. Надо поссорить людей. Не наших, а чужих. Русских и украинцев, например. Или украинцев между собой. СССР выступает с мирными инициативами? Долой его! Россия стала выступать за мир? Пусть повыступает пока, накопит оружия – изменит политику. Видно, директор-то не сидел со своей мыслью на месте, а раскрутился: где надо – подмазал, где надо – рассказал, в правящих кругах был принят… Патроны ящиками пошли в вагоны. А деньги – в карманы владельцев. Нет, ребята, я за мир между народами. Святое дело.

В зале много картин. Мое внимание привлекла именно эта. На ней изображено исконно русское дерево – береза. Да, засохшая, стоящая береза. И засохшая, и стоящая на корню береза. Не старая, а засохшая. А на заднем плане – озеро или пруд, строятся дачи, где-то недалеко замок олигарха, должно быть.

Почему засохла эта береза? Она выросла здесь, на этом месте. Ее никто не сажал. Ветром занесло маленькое семечко. Оно, попав в эти условия, проросло! Был грунт, была вода. Природа взяла свое – семечко проросло. Береза выросла в борьбе за свое существование. Развилась, стала настоящим деревом. Смогла устоять против ветров и гроз. И засохла на корню… Не так ли ты, Россия, засыхаешь на корню, когда есть все – и недра, и земли, и тайга?..

Сергей Валерьевич Смирнов, автор картины, очень тонко все подметил. На картине, если присмотреться, видно маленькую березку. Пробивается росток сквозь сухие ветки и травку. Вырастает, растет новая береза! Возродится СССР в новом обличье. Я в это верю. Человечество не допустит, чтобы страна, первым декретом провозгласившая МИР и ДРУЖБУ между всеми народами Земли, была забыта.

Автор романа «Горячие тени», семи повестей: «Фрося-Ефросинья», «Дед Игнат», «На дальнем зимовье», «Медвежий угол», «Исцеление любовью», «Плач рябины», «Таежные были», и трех поэтических сборников – «Моя планета», «Дорога жизни всей», «Убегающая в века».

Член Союза писателей России, кандидат в члены Интернационального Союза писателей, член Международной гильдии писателей.

Награждена двумя международными золотыми медалями им. К. Симонова за книги «Фрося-Ефросинья» (2007) и «Тропой Любви» (2012); лауреат всероссийского конкурса с вручением «Серебряного пера» в номинации «Лучшая проза года» (2008), награждена медалью «Золотой Пегас» Хорватской Академии российской литературы и искусства и Знаком МГП за повесть «Плач рябины» (2013); неоднократно получала звание лауреата и в других всероссийских и международных конкурсах.

Международная гильдия писателей объявила Т.А. Булевич «Личностью-2013».

18 +

В Ивановке, заброшенной деревеньке на сто дворов, селяне жили бедно, но дружно, как в далекие добрые времена. Завидовать некому и нечему: каждый кормился тайгой, рекой да огородом по своим силам и умению. Беда, и та была на всех одна: неудержимое, беспросветное пьянство. С вечера взрослое население до одури ублажалось доступным зельем из огородного сырья, а поутру, по новому веянию, шли в церковь грехи замаливать. До обеда каялись, замаливали. Придя домой и перекусив, что Бог послал, принимались за неотложные, бесконечные «надо» ради прокорма семьи и домашней живности. В сумерках, только бабы подоят коров, садились за длинный скобленый стол ужинать. И пошла-поехала новая гульба разгульная. Бал правил самогон…

Так-то жили приличные хозяева. Большинство же мужиков любимому занятию, как приятной повинности, отдавали себя без остатка времени на хоть какие-то полезные дела. Настоящей работы, за которую деньги платят, – никакой. Колхоз разворовали крутые ребята. Оставалась одна ферма. Ее мужики по очереди охраняли. Да не устерегли. Сгорела ферма-кормилица вместе с колхозными коровами и народившимися телятами. То ли те же вражьи дети по злобе спалили, то ли дед Кузьма со своей вечной самокруткой во рту где-то искру сронил.

Что тогда вокруг фермы творилось – страшно вспомнить. Коровий и бабий рев всю ночь разрывал в клочья ивановские сердца и души. Животину всякую жалко, а ту особенно: породистая, голландская, пятнистая. Миллионы за нее колхозниками плачено. Зато и молока было – залейся, и мяса – ешь, не хочу.

Бабы неделю воем выли. Как не выть-то?! Жаркие, непобедимые языки пламени слизали в одночасье семейный достаток селян.

До обрушения крыши успели-таки с десяток-другой молодняка выгнать. Из спасенных телят маленькая коровка досталась и сироте Машеньке Кукушкиной. Так колхозный сход решил. Два года назад ее молодые родители Клавдия и Владимир, работающие на подвозе сена, погибли под тяжелым трактором-«кировцем», слетевшим с дороги по непогоде в глубокий кювет.

Жила теперь скромная красавица Машенька одна-одинешенька у самой околицы. После восьми классов дальше учиться стало не на что. И поселковый совет временно определил ее подменной дояркой, чтобы руки набивала, на завтрашний день силенок набиралась, коих хватило бы на дойку десяти коров.

Девушка относилась к обязанностям рьяно, ответственно. После короткой по малолетству смены домой не спешила. Допоздна возилась с приплодом, который с любовью называла «пятнашками». Усердно кормила шустрых телят, не по разу меняла им в клетях быстро мокнущую соломенную подстилку. И в ту ужасную ночь сильно убивалась по задохнувшимся в дыму питомцам. Даже в огонь бросалась, слыша их отчаянный зов о помощи. Два мужика за руки удерживали Машу, а не то бы и ей погибели не миновать.

Оставшись не у дел и с детства переняв от матери швейное мастерство, Маша стала честно зарабатывать себе на пропитание шитьем. Ловко это у нее получалось. Обшивала и ребятишек, и взрослых. Огонек в доме у околицы светился далеко за полночь. Была и радость душе – подрастающая Буренка. Умудрилась сама стог душистого клевера для нее накосить. Основной Буренкин прокорм на зиму помогли добыть селяне. У заботливой хозяйки телочка росла здоровой, ухоженной. Позже Маша и кур завела с горластым петухом, чтобы по утрам будил на выгон Буренки в табун.

Неизбалованный благами властей всех времен ивановский народ шибко тосковал по настоящей работе. Сверху кто-то в одночасье порушил колхозную жизнь Ивановки до основанья. Заново отстраивать другую никто не собирался. Председатель поссовета Таисия Тимофеевна Самгина, бывая у районного начальства, требовала сжалиться над умирающим селом, найти ему наконец доброго хозяина. Но нынешние гонористые олигархи объезжали неказистую, небогатую деревеньку стороной. Либо, приехав, и часу здесь не задерживались.