Коллектив авторов - Российский колокол №3-4 2015

– Да что же это? Заинтриговал…

– Талия у нее широкая…

– Совсем оборзел, талия широкая… Какая, блин, широкая, балбес? Живот плоский, подтянутый…

– А талия – ши-ро-кая, и еще кое-что, очень важное для личной жизни, не совсем так… Нет, на Марте я точно не женился бы. Никогда в жизни я с этим не смог бы примириться.

– Кое-что… Очень важное… Не совсем так… Ты, Стива, особенно-то не задавайся, мол, «мне такая, как Марта…»

– Этой проблемы вообще не существует. Обсуждаем, обсуждаем… неизвестно что, для эмоциональной, так сказать, разминки. И зачем только я дал втянуть себя в этот разговор? Ну ладно, пока, Боб, до встречи. Лариске привет.

Боб вешает трубку, направляется к прихожей. Из комнаты Макса выходит Миклухо-Маклай. Суетливо подбегает к Бобу, придерживает его за рукав. Говорит тихо, страстно и скороговорочкой, приблизив рот к уху Боба:

– Ты разговаривал сейчас по телефону. А Марта – в комнате Макса… Боб, она сняла трубку параллельного аппарата и слышала весь разговор!

– А, ерунда, Лео. Не бери в голову. Я со Стивой трепался, ничего особенного. О том, о сем. О Марте тоже говорили, мы ее очень хвалили, оба. Так что она не должна обидеться. Хотя…

Боб с Лео уходят.

Картина первая

Поздний вечер того же дня. Двухместное купе скорого поезда. Входят Макс и Марта. Макс заметно протрезвел. Он осматривает купе.

– Похоже, что ты одна в купе, Риточка. Ну что же, это неплохо. Никто мешать не будет. Снимай плащ. Так… Плащ на вешалку. Вот тебе шлепки, скинь туфельки. Погода ужасная… Давай я напихаю газеты в туфли, пусть просохнут, наутро уже будут сухими. Переоденешься? Пока нет? Ну ладно, поставим чемодан под сиденье. Береги документы, деньги. Приедешь, устроишься – дай телеграмму. Ни о чем не беспокойся. За Маринкой прослежу, в доме все будет в порядке. Встречу, когда вернешься. Отдыхай, ни о чем не думай. Вот уже объявляют: «Провожающих просим покинуть…» Сейчас ту-ту-у… Ну целую тебя…

Выходит. Поезд отправляется.

Картина вторая

То же купе через десять минут. За окном темно-синяя ночь, в купе чуть горит ночничок. Марта света не зажигает, сидит неподвижно в той же позе, что и раньше. Беспрерывно курит. В пепельнице – недокуренные, погашенные окурки. Входит мужчина в дорожной одежде, лица не разглядеть. В руке чемодан. За спиной рюкзак.

– Вот мы, наконец, и одни, Марта. Я приехал пораньше, показал билет проводнице, а сам – в тамбур. Дождался, пока поезд отойдет, и вот я здесь. Пришлось взять рюкзак. Ласты, маска с трубкой, линь для ныряния, подводный бокс для фотоаппарата. Ух, наныряюсь всласть! Мне сказали, где в Коктебеле отмель, на которой затонула греческая трирема, может, и галера, там, на дне – амфор видимо-невидимо.

Укладывает рюкзак на верхнюю полку. Переодевается, путь-то не короткий – мягкие тапки, темно-синие треники, фиолетовая футболка. Достает коньяк, батон за 13 копеек, масло, колбасу с чернильной надписью на шкурке: «Докторская», артикул, потом неясная надпись, заканчивающаяся «под управлением А.И. Микояна». Куда ж без Анастаса Ивановича? Аккуратно раскладывает на столе эти лучшие образцы советского продуктового ассортимента. Смотрит, ровно ли сложил. Удостоверившись, что все ровно, достает складной ножик, салфетки.

В купе заглядывает проводница:

– У вас все в порядке?

– Да, да, спасибо. Чай пока не надо, попозже. Перекусим, отметим отправление в теплые края. Коктебель, Коктебель, чудный край. Моя родина, моя любовь, край моей мечты. Райский уголок. Испортил немного настроение разговор с твоим мужем, ну никак я этого не ожидал. К сожалению, я, видимо, не сумел успокоить его в должной мере, не смог развеять его сомнения. Как ты думаешь, Лили?

– Лили – это что-то новенькое… Я всегда восхищалась тобой, Стива, – произнесла, наконец, Марта. – И на этот раз ты опять был великолепен. Что-что, а «дружить» ты умеешь, и с Максом, и со мной, и с Бобом, и к его Лариске под юбку пытался залезть, да не получилось. С Валей тоже «дружил» бы, будь она посимпатичней, и с Хачатуром, мужем Стеллы… Не юли, я все знаю, он – твой школьный друг, не разлей вода. Кстати, это я вчера Стелле звонила, вовсе не Хачатур, сказала, что ты намылился со мной в Крым.

Пауза.

– Ищешь, где обломится на дармовщинку, любитель полакомиться втихаря за чужим столом… Интересно, Стива, какое же еще укромное такое местечко, кроме талии, у меня настолько хуже, чем у всеобщей подстилки Стеллочки Пархатской? Настолько хуже, что ты с этим НИКОГДА В ЖИЗНИ не смог бы примириться…

Немая сцена. Стива хочет сказать: «Грубо, Марта, грубо и неинтеллигентно…», но слова застревают в горле. Откашливается, закуривает. «Им обеим нужен на самом деле хамоватый, нахрапистый мужик с деньгами. Одна уже нашла такого, другая – еще нет». Марта словно читает его мысли, она думает о том же.

Стива не допущен… Ни до разговора, ни до чего другого.

Картина третья

То же купе. Поезд прибывает в Крым. Крым на месте.

– Что притих, Стива? Дело сделано… Поздно пить боржоми. Бери чемодан, и свой тоже бери, пошли… Или забыл, зачем приехал, любовничек?

Картина четвертая

Марта одна в купе, спит, облокотившись на стол и положив голову на руки. Просыпается… Сколько сейчас времени? Час уже, как поезд в пути. Что это мне вдруг Стива приснился? Наверное, я к нему еще неровно дышу… Может, задело его высказывание обо мне? Или то, что он Стелку посещает? Что вспоминать об этом? – проскочили станцию, обратного хода нет. Просился, хотел и сейчас со мной поехать…

В двери появляется Хачатур.

– Выходыл покурить. Нэ хотэл беспокоыть тебя, Марточка. Ты устала, день непростой выдался. Да и у меня тоже. Вначале – Стелла… Потом, по дороге к вокзалу встрэтыл Стиву, как бы случайно… Как же, случайно… Полчаса заговаривал ему зубы, водыл кругами, чтобы нэ догадался…

Картина пятая

Марта одна в купе. Хачатур опять вышел курить. Марта размышляет.

«Все считают меня неважной женщиной. Одни – распущенной, другие – корыстной. А что я должна делать, как я должна поступить?

С Максом мы поженились, нам было по 19. Я ни в чем не разбиралась. Что он за мужчина? Всю жизнь сопли ему подтирать? Он хороший, но не мужик. Мне не нужен подкаблучник.

Стива – умный, тонкий, образованный, ироничный. Но он – центр Вселенной. Только о себе думает. Даже во время близости. Таблетки не принимай, это вредно. Что принимай, что не принимай – все равно доверия нет. Презерватив – это ему не надо, он, блин, удовольствия не получает. А вот выплеснуть мне на ягодицы – это пожалуйста. Получила я свое, не получила – это его не интересует. Иди, подмывайся, по спине течет, а еще думай, чтобы туда не попало.