Альманах - Альманах «Российский колкол» №1 2017

Седанка. Садгород. Залив наш Амурский —
До боли мне дороги! Я к вам приду!

Закат золотой. И Рог Золотой.
Владивосток убаюкал прибой.

Зову на свидание в пятницу,
А ты никак не поймешь
Бродяга я или пьяница,
Цветок в руке или нож,

Принц в лягушачьем обличии
Или растрепанный бард,
Стихов поклонник величия
Иль вечный приятель карт.

А может, нутро ядовитое
Скрываю я от людей
Иль сердце, в осколки разбитое,
Храню всех сокровищ сильней.

А может, я – просто ничтожество,
Мечтаю к себе привлечь
Взгляд Твоего Высочества,
Услышать сладкую речь.

Бросить готов я с рвением
Миры все к твоим ногам.
Нет во мне хитрости, гения,
Слова мои – не обман.

И пусть предстаю отшельником,
Пройдохой. Не рыцарь я.
Тебе я стану волшебником,
Только ответь мне «да».

Впокое жизнь и сердце, и душа.
Его мне долго не хватало.
Работаю степенно, чуть дыша,
Асчастья всё-таки мне мало.

Коль жизнь была – сплошная карусель,
Остановила я движенье.
Впокое мне б не сесть самой на мель,
Авыстоять, и на мгновенье
Любви коснуться с наслажденьем.
Ь…

Вдали от Родины тоскую.
Дороже места нет на всей планете.
Люблю её, как мать свою родную,
И ей я посвящаю строки эти.

Мой милый сердцу край, моя Россия!
Как жаль, но мы с тобой давно расстались,
И ты не стала менее красивой, —
В душе и в памяти любовь осталась.

К тебе одной лечу я на свиданье,
Мой отчий край, встречай меня, как друга!
К тебе ведёт моё воспоминанье,
Любовь мою не охладит и вьюга.

Твоим земным теплом душа согрета,
Берёз я слышу зов и шёпот страстный,
Зовут меня и нежные рассветы,
К тебе лечу, мой край, я не напрасно.

Напьюсь воды у старого колодца,
И в сизой дымке дом увижу отчий.
Здесь всё, что нашей Родиной зовётся.
Твоя навеки россиянка – дочь я.

Серебристый сыплет снег.
Скрылось солнце – самоцвет.
Слёзы сыплет светлая свеча.
Странный сон склонил слегка.
Странствуй снова в сновиденьях,
Смейся, состязайся со стихией,
Созидать стремись сама.
Стены строй, семью, судьбу.
Села в сани – снова ссорятся сомненья?
Сани сами сбросят седока.
Сквозь стремнину суету сует
Силу строк сумей составить,
Спой созвучно сказанные строки —
Станет сокровенным снова,
Слово, сказанное сердцем.
Сотвори стихи, стреляй строками,
Сделай смело самый славный стих.
Сказанное слово сердцем согревай,
Совершенствуй свой солёный стиль.
Силу слова слушай сквозь столетья,
Славь седобородых старцев,
Свято славь священные слова.

Когда мои ладони были горячи,
Вода, почти в них закипала.
Любовь и молодость, и солнышка лучи
Моей крови стыть не давали.

Теперь не достаёт порой и им тепла —
В моих ладонях снег не тает.
Холодных сеть морщин в них густо пролегла,
И перемены наступают.

Ладони лодочкой безвёсельной сложу —
Как брешь на дне уже случится,
И плыть по жизни на такой я погожу,
Ведь сердце всё ещё стучится.

Как высохший гербарный лист моя ладонь,
Но осень спросит с меня строже.
Пылала сущность страстно, как огонь,
Когда была душа моложе.

Моей ладони вот свернуться бы в кулак
Иль в кукиш жилистый так сжаться,
Чтоб кровь вскипела в узловатых жилах так,
Чтоб не смогла с душой расстаться.

Дед копал на огороде,
Но наткнулась вдруг лопата на металл.
Скрежет он услышал вроде.
Поднял дед осколок и в руке зажал.
Его сердце боль пронзила,
И осколок выпал из руки.
Может, здесь кого убило?
А бои в посёлке были не легки.
Поднял снова дед осколок —
Будто пламенем ладони обожгло.
Путь наверх его был долог.
Сколько вас таких в землице залегло?
Вспыхнули воспоминанья,
Как совсем ещё мальчишкой в бой попал —
Школьные лишь были знанья,
Ни в каких боях юнец и не бывал.
Ранен был не раз, но выжил,
До Берлина он с пехотой дошагал.
Ну, зачем осколок вырыл?
Он и так всю жизнь войну не забывал.

Горит камин, и пламя ярче в лампе.
Один остался в мире он ночном.
И тень молчит над четырьмя углами,
И утонул в тиши, казалось, дом.
Глухая тишина вселилась в доме.
Дыхание он слышит лишь своё,
Но сладкий запах здесь, в раскрытом томе —
Он дорогой подарок от Неё.
Хозяин и художник весь в заботе.
Разложены все краски, кисти, холст.
И вот уже мольберт готов к работе,
Как незатейлив здесь уклад и прост.
Дрожащею рукой выводит робко
Знакомые черты любимых глаз.
На сердце вот мучительно и горько,
Когда-то вместе танцевали вальс.
Ласкает кисть художника изгибы,
Волненье выдаёт его рука.
Быть счастливы они могли бы,
Но от него она так далека.
С любовью, нежностью святой и лаской,
Художник пишет милое лицо.
Родные здесь черты её, не маска,
И пальцы гибких рук, на них кольцо.
Но замерло в ней тайное мгновенье.
Мазок ложится нежно на мольберт.
Полёт души и память вдохновенья —
Как счастлив он, рисующий портрет.
Любви объятья не были ей грубы.
Взгляд синих глаз, которые не лгут.
Он целовал когда-то её в губы,
И тайные мечты те сердце жгут.