Александр Кабанов - Порочный круг деспотизма или рассуждения о русских и будущем их страны

Я думаю, что концепция конца истории Фукуямы возможно проста и эффектна, но она скорее более походит на философскую систему, нежели на научную теорию в собственном смысле (кстати, то же самое касается концепции смены общественно-экономических формаций Маркса). Для меня очевидно, что для конца истории необходимы два условия: во-первых, социальные интеллекты всех существующих наций должны быть идентичны; во-вторых, материальный прогресс, всякое экономическое развитие должны полностью остановиться. Но различие уровней социального интеллекта разных наций неустранимо, соответственно неизбежна борьба наций имеющих отличные моральные системы. Но даже если бы уровни интеллекта всех наций были полностью идентичны они, несомненно, имели бы несколько различный уровень материального благосостояния, по причине различия климата или природных ресурсов, что так же, правда, в гораздо меньшей степени, но способствовало дифференциации нравственных систем. Поэтому не следует уделять чрезмерное внимание поверхностным явлениям вроде способа производства и производственным отношениям, у Маркса, или формам правления, у Фукуямы. Необходимо познавать причины наблюдаемых социальных явлений, которые доказывают только одно: исторический процесс не имеет конца – он бесконечен.

И тогда не нужно будет давать задний ход, как это, по сути, сделал Фукуяма в своих последующих работах, вероятно опасаясь, что ожидания пресловутого конца истории могут изрядно затянуться. Я имею в виду его признание того факта, что модернизация, глобализация и демократизация приводят в исламском мире, да и не только в нем, к общественной аномии, то есть распаду местных нравственных систем и моральному вакууму, и как следствие этого к росту экстремизма всех мастей, экономическому торможению, эпидемиям и прочим бедам. А единственным действенным лекарством от всех этих общественных напастей является авторитаризм.

ГЛАВА II

РОССИЯ В МИРОВОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ

Из сказанного выше нетрудно догадаться, что странам со слаборазвитыми системами морали, невежественным и агрессивным населением будет легче развивать свои отношения, сотрудничая в самых разных областях. Когда народы говорят на одном и том же языке, которым они прекрасно владеют, им всегда легче договориться, чем с другими странами, разговаривающими на незнакомом, пусть даже и более красивом и совершенном, языке да к тому же являющимися носителями чуждой культуры. Россия всегда осмысленно, а в отдельных случаях и инстинктивно, тянулась к деспотиям и диктаторам – Хусейну, Милошевичу, Каддафи и прочим. А свою роль в мировом политическом процессе в 19-ом столетии видела в противостоянии прогрессивной части Европы, а сегодня всему Западу и, прежде всего, ненавистной русским Америке. Каждая нация не в силах изменить свою ментальность и нравственный порядок: единственное, что ей остается это желать и способствовать распространения в мире близких культур, моральных и политических систем.

Отношение России к западу наиболее полно и точно выражает одна цитата из книги Данилевского “Россия и Европа” (напомню, что он принадлежал к “почвенникам”, самому широкому политическому слою и тогда и сейчас): “В продолжение этой книги мы постоянно проводим мысль, что Европа не только нечто нам чуждое, но даже враждебное, что её интересы не только не могут быть нашими интересами, но в большинстве случаев прямо им противоположны. Если невозможно и вредно устранить себя от европейских дел, то весьма возможно, полезно и даже необходимо смотреть на эти дела всегда и постоянно с нашей особой русской точки зрения, применяя к ним как единственный критерий оценки: какое отношение может иметь то или другое событие, направление умов, та или другая деятельность влиятельных личностей к нашим особенным русско-славянским целям; какое они могут оказать препятствие или содействие им? К безразличным в этом отношении лицам и событиям должны мы оставаться совершенно равнодушными, как будто бы они жили и происходили на луне; тем, которые могут приблизить нас к нашей цели, должны всемерно содействовать и всемерно противиться тем, которые могут служить ей препятствием, не обращая при этом ни малейшего внимания на их безотносительное значение — на то, каковы будут их последствия для самой Европы, для человечества, для свободы, для цивилизации”.

Путин с приходом во власть в начале столетия проводит, пусть и не всегда открыто, традиционную русскую политическую линию. Если сравнить цитату Данилевского с мюнхенской речью Путина в 2007 году, то отличия можно обнаружить только в словах, но не в их смысле. После же волнительных для него выборов президента в марте 2012 года Путин окончательно скинул с себя маску: на одном из первых митингов после своей нечестной победы он, вскинув вверх руку, прокричал националистический лозунг: “Слава России”. Затем на митинге 9 мая Путин обвинил Запад в потворстве распространению фашизма в Европе перед мировой войной. Заявил, что западные демократии долго не хотели объединяться с Советским Союзом против Гитлера (о препятствиях в виде коммунизма, тоталитаризма и массовых сталинских репрессиях он почему-то умолчал). Назвал русских солдат солдатами свободы и закончил словами: “слава победителям и слава России”. Если понять о чем я писал до этого, то становится совершенно очевидным, что Путин – это не продукт КГБ и советской эпохи; сам Путин, Советский Союз и пресловутое КГБ – продукты русской культуры. Его закрытость и недоверие типичны для каждого русского, опасающегося всех и вся не входящих в их ближайший круг, что уж говорить о западном мире и носителях другой культуры, которая в понимании всякого русского – враждебная среда. В сущности, русские остаются теми же агрессивными и невежественными варварами, которыми они были на протяжении длинной вереницы веков. Поневоле приходит на ум Чаадаев и его мнение, что русские представляют особую нацию, которую развитие и улучшение нравов обходят стороной.

Существует старинная польская поговорка: “русский или у твоих ног или на твоем горле” (которой, к своему несчастью, не знал г-н Макфол). Она несет в себе глубинный смысл, социальное знание, полученное в результате вынужденного общения с этой нацией в течение нескольких столетий. Русским не понятна идея равенства или партнерства; они признают либо подчинение, либо господство. Поэтому они никогда не станут частью Запада, ибо стать его частью, можно только будучи равным, как другие – это правило, аксиома. Временная коалиция – возможна, а частью – никогда.

После распада советской империи Россия перестала быть одним из основных мировых геополитических центров; однако она осталась, в первую очередь благодаря богатству природных ресурсов, сильным региональным игроком. А сырьевой бум последнего десятилетия развязал русским язык и руки, которые они не преминули пустить вход; в особенности, в отношениях с малыми государствами по западному и южному периметру российской границы – прибалтийскими республиками и, прежде всего, Украиной и Грузией, о чем, несомненно, необходимо рассказать более подробно.