Джеймс Данливи - Одиночка

Энн Мартин (сопровождая Смита в комнату). Входите, мы тут приготовили пару бутербродиков. Надеюсь, вы любите язык. (Джордж в сандалиях и белых носках перекладывает из руки в руку полиэтиленовую сумку.) Вот, познакомьтесь с мамой; это мистер Смит.

Миссис Мартин (все так же сидя в кресле, руки на подлокотниках, потирает большими пальцами указательные). Я так рада с вами познакомиться, мистер Смит, Энн много о вас говорила.

Смит (еще мимолетный взгляд на свои ноги, Энн Мартин перебирает на животе шнурок галстучка). Вы извините меня за эти сандалии, это результат несчастного случая. (В забывчивости протягивает руку.) Очень приятно познакомиться, миссис Мартин. (Миссис Мартин подымает к Смиту худощавую руку; неловкое рукопожатие.) Энн много раз чудесно выручала меня во время всяческих непредвиденных затруднений. (Отходит на пару шагов назад.)

Миссис Мартин. Вы, наверное, заметили, мистер Смит, у нас тут все очень скромно. (Смит украдкой озирает преобладающую скромность.) С тех пор как умер муж, мне приходится самой приглядывать за дочерью. Энн, возьми у мистера Смита пальто. (Энн Мартин помогает Смиту освободиться от роскошно отделанного соболями пальто.)

Энн Мартин. Конечно, мама, я просто дожидалась, когда вы поздороваетесь.

Миссис Мартин (Энн кладет пальто Смита на стул у двери). Энн, так не годится, повесь пальто мистера Смита как следует. (Еще разок оглядывает неловко застывшего Смита.) Мы на журнальном столике накрыли, мистер Смит, закуски тут кое-какие. Так, немножко. Мы с Энн не очень-то большие едоки, правда вот Энн теперь… в общем, когда она… (У Энн Мартин крепко сжимаются кулачки.)

Смит (с едва заметным поклоном). Я вполне понимаю, миссис Мартин.

Миссис Мартин. Ну хоть можно без экивоков.

Смит. Разумеется.

Миссис Мартин (Смит в еще большей неловкости вдали от кресла, от стены и от стола). Знаете, отец так ее любил, так любил.

Энн Мартин. Мам, умоляю, мистеру Смиту все это неинтересно.

Миссис Мартин. Энн у нас большая капризница, мистер Смит. Может, хотите стаканчик пива.

Смит. Да, это было бы замечательно, миссис Мартин.

Миссис Мартин. Энн, принеси мистеру Смиту пива. (Э н н удаляется на кухню.)

Смит. Я там заметил через дверь — у вас пианино стоит, миссис Мартин. Энн что — играет.

Миссис Мартин. Когда-то мы ее учили. Дети есть дети, сами знаете, мистер Смит, они никогда своей пользы не понимают вовремя. А вы меломан, мистер Смит.

Смит. Да нет, не то чтобы. Так, иногда послушать.

Миссис Мартин. Я почему-то уверена, что вам должна нравиться классика.

Смит. Да, некоторые классические вещи я очень люблю.

Миссис Мартин. Вот, дочка тоже. (В сторону кухни, зовет.) Энн, захвати, пожалуйста, рубленую селедку. Рубленую селедку как — будете.

Смит. Пожалуй. (Энн Мартин входит с подносиком, на котором тарелочки с крекерами, рубленой селедкой, открытая бутылка пива. Ставит поднос на карточный столик и наливает пиво в стакан Смиту. Подает Смиту стакан, тот берет и оглядывается в поисках краешка стула; прежде чем сесть, спрашивает у миссис Мартин.) Можно.

Миссис Мартин. Будьте как дома. (Обозревая комнату, Смит замечает на откидном столике фотографию: отец, мать и дочь.) Смотрите на фото, мистер Смит. Это мы, когда Энн только шесть лет исполнилось. Одни сосиски ела, так и осталась — кожа да кости. Первый раз тогда прокатилась на русских горках. А это ее отец, он был механиком. Работал на мосту через залив, где железная дорога проходит. Там и погиб.

Смит. Я вам сочувствую. (Энн Мартин передает Смиту тарелку с бутербродами;' тот, покачав головой, отказывается.)

Миссис Мартин. Это давно было. Теперь ответственность за дочь целиком на мне. Смит. Я понимаю, миссис Мартин.

Энн Мартин. Ну ты что это, мам. Миссис Мартин. Не перебивай меня, когда я говорю, Энн. Мистер Смит все понимает отлично. Поэтому я сюда и позвала его. (Миссис Мартин, выдержав горящий взгляд дочери, вновь поворачивается к этому бедствующему страннику в сандалиях, тот делает глоток пива.) Я знаю, вы человек светский. Конечно, я все понимаю. Я тоже могу напустить на себя этакий современный вид. Но когда видишь, как все, на что ты положила жизнь, рушится из-за безответственности одного и беззащитности другой, и рушится в одну ночь, в один миг…

Энн Мартин. Мам, ты обещала, ты ж говорила, что не будешь.

Миссис Мартин. Погоди, Энн. Мистер Смит меня поймет. Он светский человек, а ты нет. Ты юное невинное дитя и не притворяйся перед мистером Смитом, будто мальчишки за тобой гурьбой бегали, потому что это не так. Но вот Бобби, который живет на первом этаже, — этот мальчик хотел жениться на тебе еще с тех пор, как вам по восемь лет было. (Отмеряя восемь лет по вертикали.) Да, прошло немало времени, и Бобби теперь прилично устроен. Все время в гору идет, вверх, вверх. (Взгляд Смита вверх.) Но — случай упущен. Как объяснишь теперь Бобби, почему у тебя платье спереди на милю оттопыривается, ну представь, идешь ты между рядами в церкви вот такая — это ж ему обкусанный крекер достался.

Энн Мартин. Мам, ты обещала мне, что не будешь.

Миссис Мартин. Я делаю как лучше, и мистер Смит понимает, не правда ли, мистер Смит. (Барабаня пальцами, ждет понимания.)

Смит. Да.

Энн Мартин. Интересно, что он может сказать, мам, когда ты его к стенке приперла. Кому нужен твой Бобби. Я умерла бы, а не дала ему к себе притронуться.

Миссис Мартин. Хватит паясничать. Другая была бы рада такой партии. (Рука ладонью вверх к Смиту.) Я уверена, мистер Смит понимает. (Склоняется в сторону дочери.) Как ты себя чувствуешь. Доктор Вартберг не воздухом питается. Да и тебя не под кустом вырастили.

Энн Мартин. Заманила мистера Смита в ловушку; интересно, чего ты от него еще хочешь дождаться.

Миссис Мартин. Вы ведь не чувствуете себя в ловушке, мистер Смит, правда же. (Смит только помаргивает поверх пудовых цепей.) Вы совершенно свободны. Можете хоть сейчас уйти. Я только объясняю то, как я понимаю положение Энн с точки зрения матери. Надо ведь по-взрослому смотреть. (Смит прочищает горло.) Приходить домой позже одиннадцати Энн не позволялось до восемнадцати лет. Я никогда не ложилась, ждала ее. Вот в этом кресле. И считала своим долгом познакомиться с каждым из ее друзей. Все они были очень приличными мальчиками. Из хороших семей. Тогда этот район был не то что теперь. Некоторые дома на берегу принадлежали очень известным людям. У меня собирались, играли в бридж, и я их лично знала.

Энн Мартин. Господи, мам, перестань. (Берет бутылку пива и наливает то, что оставалось на донышке, Смиту в стакан.) Вот, еще немножко пива, мистер Смит. (Оборачиваясь.) Мам, помолчи.