Юрий Петухов - Синие дожди

Г р и г о р и й. А это что? У вас же автопоилки.

Т а т ь я н а. Насос барахлит.

Г р и г о р и й. Где он?

Т а т ь я н а. Потом как-нибудь. Запачкаетесь.

Г р и г о р и й. Идемте.

Т а т ь я н а. Вот сюда.

С и д о р Ф о м и ч (задерживая Татьяну в дверях) . Ну?.. Парень-то что надо, а?

Уходят. Появляется Ф р о с я.

Ф р о с я (напевает) .

О-ой… Как спать-то хочется!.. (Завалилась на солому.)

Входит З о й к а. Она тащит флягу. Села на нее.

З о й к а. Таня!.. Татьяна Ивановна! Где вы? (Поет, дурачась.)

Таня! Дуся!.. Куда они все запропастились?

Д у с я (из окна) . Чего раскричалась?

З о й к а. Где вы все? Я пришла за обратом для цыплят!

Возвращаются С и д о р Ф о м и ч и Г р и г о р и й.

С и д о р Ф о м и ч. Должность я тебе такую определю — заместитель председателя по технической части. Ничего? Даю все карты в руки. Механизируй тяжелые работы! На нынешнем этапе без машин никак нельзя.

Г р и г о р и й. Нельзя?.. Эх, Сидор Фомич! Нравитесь вы мне. Хозяйственный вы человек. А вот машины у вас под небом стоят.

С и д о р Ф о м и ч. А куда мне их?

Г р и г о р и й. Надо машинный парк строить.

С и д о р Ф о м и ч. Не доходят до всего руки. Вот осенью…

Г р и г о р и й. Осенью дожди начнутся.

З о й к а (громко) . Здравствуйте!

С и д о р Ф о м и ч. А-а, Зойка. (Треплет ее по голове.) Вот тоже представить надо. Не смотри, что худышка. На птицеферме с матерью работает. По двести тридцать яиц от несушки добились!

Д у с я (Зойке) .

З о й к а (не смущаясь) .

Все смеются.

С и д о р Ф о м и ч. К концерту опять готовитесь?.. Послушал бы ты, Григорий Алексеевич, как они, чертенята, меня прокатывают!

Д е в у ш к и (хором) .

С и д о р Ф о м и ч. Пошли от греха подальше!

Т а т ь я н а. Григорий Алексеевич, вы бы электромотор на кормокухне еще посмотрели.

С и д о р Ф о м и ч. Потом, Татьяна, потом! Вот покажу ему все хозяйство — и тогда забирай. Хоть навсегда!

Уходят. Зойка хихикнула: «Навсегда!» Дуся подходит к Татьяне.

Д у с я. Нравится?

Татьяна кивнула.

Долго вчера были у озера?

Т а т ь я н а. До рассвета. Прямо оттуда пришла на работу.

Д у с я. Ой, Танечка! Наверно, это и есть тот человек, которого ты ждала… (Зойке.) Ты чего хихикаешь?

З о й к а. Да так!

Д у с я. Давай налью. Опоздала бы еще немного — и весь обрат поросятам унесли бы.

Т а т ь я н а (сев за столик, заполняет график удоев и напевает про себя) .

Красулька — четырнадцать литров, Буренка…

Д у с я. Держи.

Но Зойка не уходит. Она снова усаживается на флягу и улыбается своим мыслям.

Т а т ь я н а (помрачнела) . В группе у Алевтины всех хуже.

Д у с я. Так она подкормку опять всем коровам поровну раздала.

Т а т ь я н а. А ты куда смотрела?

Д у с я. Ого! Попробуй-ка свяжись с ней!

Т а т ь я н а. Алевтина!

А л е в т и н а (входит) . Ух ты, неужто машина-то уехала?

Д у с я. А что ей тебя дожидаться?

А л е в т и н а. Хотела дать денег Костюшке, чтобы лаврового листа для пирогов купил. Ну-ка, подумайте только, в городе лавровый лист безвыходно есть — и в магазинах, и у спекулянтов. А у нас все ассортименты — вино, духи да ленты.

Т а т ь я н а. Алевтина, ты почему корма снова раздала поровну?

А л е в т и н а. Да как же не поровну? Изверг какой я, что ли? Одну корову, ну-ка, накормлю, а другую голодной оставлю? Ладно ли ты рассуждаешь, девонька?

Т а т ь я н а. Что толку увеличивать рацион, например, твоей Белянке, если она не прибавит молока, хоть закорми ее!

А л е в т и н а. Вот и проговорилась, девонька, проговорилась. Выходит, не в кормах дело, а в породе. В породе. И если ты хочешь, чтоб молока у нас было море разливанное, то давай мне других коров — холмогорок или истобенок!

Т а т ь я н а. А я говорю, что и наши коровы раздоятся!

А л е в т и н а. Говорить-то все можно. Ты, девонька, на ферме без году неделя, а я…

Т а т ь я н а. То-то и загубили коров! Привыкли все делать на авось!

А л е в т и н а. Мое авось не с дуба сорвалось! Еще до десяти — двенадцати литров наших коров можно раздоить, но чтобы пуд — не бывать этому! И нечего над доярками попусту измываться!

Д у с я. Кто над тобой измывается?

А л е в т и н а. Да она! Не работа, а фокусы какие-то! Каждой корове, видишь ли, особое…

Т а т ь я н а. Особое! И если ты не будешь соблюдать порядок, то тебе не работать дояркой! Предупреждаю!

А л е в т и н а (вошла в раж, не замечает, что Татьяна с Дусей ушли) . Ох ты, ох ты! Поглядите-ка на нее, начальница какая! Вызвалась рекорд поставить, а теперь рекорд-то боком выходит, так она на доярок сваливает! Фокусы разные придумывает! Ишь, чего начертила тут! Вот и стой целый день, высчитывай, какой корове да чего! Да наши местные коровы больше двенадцати литров… (Заметила, что говорит впустую.)

Зойка сидит на фляге и хохочет.

Ха-ха-ха! Куренок недоваренный! (Ушла сердитая.)

Д у с я (из окна) . Ну, а ты что сидишь?

З о й к а. Мне одной не утащить. Помоги.

Д у с я. Что сегодня такая веселая?

З о й к а. Да так. Я вчера узнала что-то…

Д у с я. Про кого?

З о й к а. Про тебя и про Таню… про всех, всех, всех! (Хихикает.)

Вокруг нее собираются д е в у ш к и.

Д у с я. Не томи.

З о й к а. Сидор Фомич… Зиновию Капитонычу… вчера свои планы рассказывал.

Д у с я. Что-нибудь о ферме?

З о й к а. Нет!

Д у с я. О Доме культуры?

З о й к а. Да нет! (Не переставая хихикать.) Сидор Фомич в этом году… собирается двадцать свадеб в селе сыграть!

Д е в у ш к и. Что-о?

З о й к а. У меня, говорит, все по плану. В позапрошлом году было семь свадеб, в прошлом — уже двенадцать, а нынче — непременно двадцать! Вчера, выходит, была пятнадцатая, а теперь на очереди вот Дусю за Прокопа выдать, потом Галинку — за Яшку, потом тебя, Фиска, за Кузьму и… Татьяну за Григория Алексеевича!