Виталий Раздольский - Дорога через Сокольники [Пьесы]

В а л я. Зачем это вам понадобилось объясняться на такие темы?

А л е ш к а. Валя! Он знает все. Теперь слово за вами.

В а л я (сбита с толку) . Какое слово?

А л е ш к а. Почему ваши отношения подорваны в корне?

В а л я. Это он так сказал?

А л е ш к а. Мы выяснили это по ходу дела. Мы условились, что я расспрошу вас.

В а л я (окончательно смущена) . Вронский, я что-то не могу прийти в себя… Почему он поручил говорить об этом вам?

А л е ш к а. Ничего, милая, так надо. Говорите все, что у вас на сердце.

В а л я. Ничего не понимаю. То есть совершенно ошеломлена. Так неожиданно… Впрочем, это похоже на Мишу. Ну, хорошо. Если он считает… Можете передать ему, что мне тоже нелегко.

А л е ш к а. Говорите, говорите.

В а л я. Он разочаровался во мне? Разве я обманывала его? Чем я виновата, если вся моя жизнь — мой театр, весь мой мир — мои Сокольники, все лесные дороги — не дальше Шестого просека?

А л е ш к а (радостно) . Вот видите? А он уверен, что дело обстоит как раз наоборот. Что вы стыдитесь его скромного общественного положения.

В а л я. Какая чепуха! Это просто недоразумение.

А л е ш к а. Конечно. Я ему так и сказал, что это только предлоги.

В а л я. Умница, Вронский, умница! (Хочет взять его за руку.)

А л е ш к а (отнимает руку) . Нет, на тайную связь я не соглашусь, Валя, это невозможно!

В а л я. Невозможно?

А л е ш к а. Отныне Миша мой друг, понимаете? Я не посмею забыться.

В а л я. О чем вы?

А л е ш к а. Я же сказал, Миша знает все. Не надо давать ему повода для ревности.

В а л я. Ревности? К кому же?

А л е ш к а. Он знает, что вы полюбили меня!

В а л я. Он вам это сказал?

А л е ш к а. Да! И он решил покинуть этот дом.

В а л я. Он признался вам, что уезжает?

А л е ш к а. Конечно. Он ушел навсегда, не прощаясь и не поужинав. Он ушел, чтобы не мешать нашему счастью.

В а л я. У меня голова пошла кругом. Я, кажется, сейчас упаду.

А л е ш к а (подхватывает ее) . Мужайтесь, родная моя! Мы все решим, как интеллигентные люди. Скажите одно: Миша все еще дорог вам?

В а л я (ошеломленно) . Да.

А л е ш к а. Я так и думал. Тогда еще раз взвесьте все. И если только я кажусь вам не тем человеком, который… Я уйду! Уйду из вашей жизни.

В а л я. О чем вы говорите?

А л е ш к а. О чем же мне говорить?.. Вы видели, как на заре качает головой полевая ромашка? Вы слышали, как застенчиво шумят по утрам березы? Так цветет и шумит во мне ваше имя. Пускай промчатся над вами весны, словно дикие кони в солнечных гривах…

В а л я. Что это?

А л е ш к а. Да, да! Пускай соловьи пропоют все песни над вашей головкой. Ваше имя будет все так же звенеть во мне, как первые апрельские ручьи.

В а л я. Ой!..

А л е ш к а (вдохновенно) . Вы — мой апрель! Весь в улыбках и слезах, весь перемешанный со льдом и солнцем, весь в горьком запахе оттаявших рябин. Я счастлив… Я счастлив, что вы узнаете теперь, как дорог мне даже тот горький хмель разочарований, который вы прячете в глубине души… Не спорьте!.. Я давно уже понял все.

В а л я. Дайте мне воды!.. (Держится руками за голову.) Какой хмель? Какие ромашки?

А л е ш к а (подает ей стакан с водой) . Если бы вам понадобилась не вода, а моя кровь — капля за каплей!!. (Искренне, широко.) Я люблю вас! Но если Миша больше достоин, я уйду из вашей жизни. Пусть это будет мой первый настоящий подвиг.

Входит А н а с т а с и я И в а н о в н а.

Валя совершенно удручена всем, что ей довелось услышать.

В а л я. Ой, мне плохо!.. Тетя! Идите же скорее сюда! Послушайте, что он говорит! Миша, оказывается, удрал из дома, приревновав меня к Вронскому.

А н а с т а с и я И в а н о в н а. Какая потрясающая глупость! Не ожидала от Миши.

В а л я. Вы подумайте только! Он и Вронскому заморочил голову. Ну разве можно было все это принимать всерьез?

А л е ш к а. Почему же меня нельзя принимать всерьез?

В а л я. Да потому что смешно! Это же смешно?!

А н а с т а с и я И в а н о в н а. Гомерически смешно. Я сейчас же позвоню в молодежное общежитие. Больше удрать Мише некуда. (Быстро уходит из комнаты.)

За кулисами слышен ее голос: она говорит по телефону.

В а л я. До чего надо дойти, чтобы вообразить, будто я могу видеть в вас мужчину?!

Алешка совершенно раздавлен. От стыда и унижения лицо его стало помятым и жалким.

А л е ш к а. Я любил вас. Я же ничего не просил, ничего… Я хотел честно…

В а л я. Я отношусь к вам совсем по-другому, поймите!

А л е ш к а. Не надо жалеть. Если Вронского нельзя полюбить, тем более не надо его жалеть.

В а л я. Здесь недоразумение.

А л е ш к а (неловко перебирает вещи на столе) . Верните мне мою фотографию.

В а л я. Какую фотографию?

А л е ш к а. Ту, которую вы прячете ото всех в сумке.

В а л я. Это не ваша фотография. Я снималась для пробы в кино и неудачно.

А л е ш к а. Куда же пропала моя карточка?

В а л я. Не знаю.

А л е ш к а (взгляд его падает на пол) . Как вы натоптали! А я только что полы натер…

В а л я (вспыхнула) . Я относилась к вам, как к младшему брату. Я любила вас, как младшего брата! (Накинув плащ, она убегает.)

А л е ш к а. Как младшего брата?.. (Это его окончательно добивает. Мужчина в 17 лет еще может примириться с ролью несчастного любовника. Но с ролью «младшего брата» любимой женщины — никогда.) А ведь от этого умирают…

Входит В л а д и м и р Я н у а р ы ч — в руках у него журнал. Втянув голову в плечи, приближается к Алешке.

В л а д и м и р Я н у а р ы ч. Веселенькие штучки я узнаю?! Ваша песенка оказалась не вашей! Она просто списана.

А л е ш к а. Еще чего?

В л а д и м и р Я н у а р ы ч. Вам мало? Ему мало! Аллочка только что сказала мне, что видела такую же песенку в каком-то альманахе.

А л е ш к а (вяло) . Не помню. Может быть, и правда где-то списал?

В л а д и м и р Я н у а р ы ч. Может быть?.. (Задохнулся.) Что вы еще можете прибавить?

А л е ш к а. Я все песенки записываю по памяти. Потом не разберешь, какую сам сочинил, какая приблудная.

В л а д и м и р Я н у а р ы ч. Прелестный мальчик! Он не разобрался, где свое, где чужое. Но мне-то каково? Доверился!..

А л е ш к а. Списал да забыл. (Читает.) Моя была не хуже, честное слово! На актуальные мотивы.

В л а д и м и р Я н у а р ы ч. Опять мотивы? Отвяжитесь вы от меня наконец с этим разговором! Это блаженный какой-то!..

А л е ш к а. Почему же блаженный? Гражданская лирика…

В л а д и м и р Я н у а р ы ч. Ах, не смешите вы меня в такую минуту!

А л е ш к а. Что же тут смешного?

В л а д и м и р Я н у а р ы ч. Бестактные и неуместные шутки.

А л е ш к а. Я еще собирался вам ее подарить.

В л а д и м и р Я н у а р ы ч. Спасибо за такой подарок!

А л е ш к а (встрепенулся) . Кстати, Владимир Януарович, а как же деньги? Мне бы рублей десять. Вы обещали в счет гонорара?