Владимир Сорокин - Капитал. Полное собрание пьес

Да… скверно… Придется закрывать по старому расклину.

Павленко

Но ведь это получится чистой воды приписка!

Бобров( разводя руками )

А что делать? Подводить людей?

Фельдман

А потом, Игорь Петрович, мы же не имеем права рисковать пробками.

Викторова

В данном случае рискуете вы! Ваш отдел!

Фельдман

Позвольте, мы ведь одно предприятие! Допуски, нормы расклина одинаковы для всех!

Викторова

Это только слова, только слова. Каждый отдел отвечает за свою работу!

Бобров

Погодите, погодите, товарищи. Давайте конкретно. Михаил Львович, у тебя какие допуски сейчас?

Фельдман

Тридцать две сотых. Как и в третьем квартале.

Бобров

А расклин?

Фельдман

Вот расклин-то завышен.

Бобров

На сколько?

Фельдман

По обмерам Головко — двадцать шесть и шестнадцать.

Бобров( качает головой )

Да. Неважнецкие дела.

Викторова

Чем же квартальный закрывать? Семьюдесятью процентами?

Павленко

Ну, а что же — делать приписку? Класть по размороженной и спокойно закрывать стандартом?

Бобров

Сейчас все обсудим, все решим. Ты, Игорь Петрович, только не горячись. Безвыходных ситуаций не бывает.

Фельдман

В конце концов, можно в четвертом дать двенадцать. Это решит проблему.

Павленко

В четвертом у нас коренные. Так что это проблему не решит, а усложнит. Расклин должен быть всегда не выше двадцати пяти.

Фельдман( вздыхает )

Что поделаешь, от ошибок никто не застрахован.

Павленко

От ошибок страховаться по прямому должны не люди, а отделы.

Дверь открывается, входят Васнецова, Есин, Головко.

Бобров( обращаясь к Головко )

Очень кстати, что ты здесь.

Головко

Мне Сергей Иванович сказал.

Бобров

Садитесь, товарищи.

Все рассаживаются.

Бобров

Значит, давайте сразу о главном. Дело в том, что вчера в конце смены Андрей Денисович, так сказать, по личной инициативе сделал замеры допусков и расклина на северной. И получил, прямо скажем, плачевные результаты. Двадцать шесть и шестнадцать. Просто рев и ползанье… Так что сейчас надо срочно решить в отношении выборки и шатунов.

Викторова

И по поводу закрытия.

Бобров

Да, и по поводу закрытия, конечно. Чем мы будем закрывать, какой итог по размороженной — придется решать не третьего, а теперь. Немедленно.

Есин

Ну, если так дело обстоит, надо проверить вагранщиков, да и по опокам тоже.

Головко

В том-то и дело, что все остальное в полном порядке.

Есин

Так, значит, все дело в северном?

Фельдман

Все дело в уровне расклина. Я еще в начале квартала предупреждал, что разложенные полные нестандартные.

Бобров

Но они же были в пределе нормы?

Фельдман

В допустимом пределе. Но провозка и кромки очень сомнительные. Очень. Это Таганрог.

Павленко

Завьялов?

Фельдман

Завьялов.

Викторова

Я тогда еще говорила, что серое и провозка могут дать отклонения.

Бобров

Ну что теперь сетовать! Надо решать. Я предлагаю закрыть по-старому, а расклин понизить до нормы. А в следующем наверстаем.

Фельдман

Правильно. В конце концов общий план идет по норме.

Павленко

Значит, Виктор Валентинович, ты предлагаешь сделать приписку и, так сказать, спокойно сдать дела в архив?

Бобров

А что ты предлагаешь? Закрывать как есть? Лишить рабочих прогрессивки? Что важнее — люди или пробкодержатели?

Павленко

В том-то и дело, что люди. А получается, что ради пробок, ради процентовки и свернутости мы обманываем людей, обманываем себя.

Бобров

Игорь Петрович, мы никогда не были отстающим предприятием, ты это не хуже меня знаешь. Мы никогда не косились в платок, никогда по коленям у москвичей не ходили! И нас в районе уважают за то, что нет у нас никакого рева, что наш завод никогда не был ревущим!

Павленко

Тем более. Знаете поговорку: маленькая неправда рождает большую ложь?

Бобров( смеется )

Ну, Игорь Петрович, ты, я смотрю, с места в карьер! Не успел в новое кресло сесть, а уже пытаешься сделать из нас девчонок!

Павленко

Ничего я не хочу ни из кого делать. Просто я всегда был против приписок.

Васнецова

Я тоже против. Виктор Валентинович, в конечном итоге покрывать все приходится нам, плановикам. Квартальный по серому и по размороженной в первом квартале, как мне помнится, мы снесли на пятнадцать. Это же подсудное дело!

Бобров

Лидия Сергеевна, ну что за демагогия? Я что, эти восемь тысяч себе в карман положил? Мы же во втором сразу протянули клеевую и выправили баланс! Детский сад какой-то! Вы что, первый год на заводе? Не знаете, что такое платки?

Павленко

Зато мы знаем, что такое партийная честность.

Васнецова

Линию у нас учелночили только в прошлом году, а типизация — это только типизация.

Павленко

Типизация нужна таким, как Трушилин.

Фельдман

Я с вами не согласен. Производство — это не дратва, в конце концов…

Бобров

Правильно! Это не два и не три лица. А вот товарищ Павленко этого понять не хочет. Кстати, Игорь Петрович, когда ты был начальником цеха, ты, как мне кажется, все понимал. Все. И про завязи знал и оценивал по делу, а не по рёву.

Павленко

Я всегда был против приписок. А цех мой работал хорошо.

Викторова

Товарищи, но, может быть, все-таки найти какой-то компромисс? Может, дать нижнее по первым, вторым и восьмым?

Бобров

Глупость! Зачем эти кривляния? Мы что, бобы? Или, может, нам придется самим же и отпускать?

Павленко

Я за то, чтобы в квартальном отчете стояли реальные цифры.

Бобров

Можно подумать, Игорь Петрович, что ты тут один честный, а мы все жулики и плавуны! Я что, для себя это делаю? Мне важно качество продукции, понимаешь? Качество продукции! Какой прок от нашей честности, если она оборачивается против нас? Нас же в райкоме за такие цифры поведут на танцы! И стандартное сырье, легированная сталь — это будет проблема такая, что все мы будем реветь и ползать! Будут показывать пальцем!

Головко

Ну, а может, все-таки это не случайность?

Викторова

А что же?

Головко

Размороженная линия имела слишком третье, так сказать, задание. Напряжение сказывается на ящиках и, естественно, расклин будет расти. Как и тон в видимом. Мы не сдержим через пару лет.