Владимир Сорокин - Капитал. Полное собрание пьес

Тамара Сергеевна

Тебе видней, конечно. Но я бы на твоем месте…

Павленко( перебивает, обнимая ее )

Я бы на твоем месте поставил бы нашу любимую пластинку.

Тамара Сергеевна

Ты хочешь?

Павленко кивает.

Тамара Сергеевна

Я смотрю, у тебя сегодня, прости меня,— гробы какие-то!

Павленко

Точно!

Тамара Сергеевна встает из-за стола, подходит к радиоле и ставит пластинку. Звучит музыка из кинофильма «Шербурские зонтики».

Павленко

Разрешите вас пригласить.

Тамара Сергеевна

С удовольствием.

Они медленно танцуют посередине комнаты.

Тамара Сергеевна( улыбаясь )

Совсем не ожидала от тебя.

Павленко

Я, значит, по-твоему,— яркий костыльный парень?

Тамара Сергеевна

Да нет… но последнее время ты как-то отмерял.

Павленко

Только отмерял, и все?

Тамара Сергеевна( смеется )

Ну… еще, пожалуй, подзвучивал так прямо.

Павленко

Ах ты, Тамарка-овчарка!

Обняв ее, быстро кружит по комнате.

Тамара Сергеевна

Ой! Сухой клей! Сухой клей, Герка!

Павленко

Еще раз! Еще раз! Осетр, осетр, осетр!

Тамара Сергеевна

Стой! Не могу! Обкитаешь меня!

Павленко с ходу сажает ее на диван.

Тамара Сергеевна

Ой! Ну, закружил!..

Павленко

А ты всегда кружиться боялась! Еще в институте. Все раковину держала.

Тамара Сергеевна

Ты же меня всегда трещиной звал! Желудочной верой!

Павленко

А ты меня — воронцом! И текстурой обруча!

Тамара Сергеевна

Ха, ха, ха! Ой, а помнишь, как на практике в Минске были? Как ты вытягивал, вытягивал, а после — с Валеркой занялись ровным дерном?

Павленко

Как же не помнить. Ты тогда все ходила с Таней. Мы с Валеркой за вами ухаживали, смотрели на линии, на прошву.

Тамара Сергеевна

А тебе тогда Танька больше нравилась! Помнишь, вы плавали на удачное?

Павленко

Это после рубки? Помню! Но все-таки ты меня интересовала как большое — больше.

Тамара Сергеевна

Это почему же?

Павленко

Жаждешь комплиментов? Корней?

Тамара Сергеевна

Жажду! Просто босо!

Павленко

Да, да. Босо и по отдаче.

Тамара Сергеевна

А ты всегда был скуп на комплименты! Все крал!

Павленко

Ну уж, конечно.

Тамара Сергеевна

Мы ждали параграфа, боялись, ох, дурехи!

Смеется.

Павленко

А помнишь, как в парке сидели?

Тамара Сергеевна

Помню. Помню, помню…

Павленко

Знаешь, тогда как-то все проще было. Ни о чем не задумывались. Хотя проблемы и жир были всегда. Но жилось как-то совсем по-другому. По-лампадному как-то… слизь обстругивали…

Тамара Сергеевна

Обстругивали совсем боязненно.

Павленко

Горы были хорошие, сказки, атрофия…

Тамара Сергеевна

Очень легко все воспринималось. Сейчас любой пустяк — уже напряжение, уже разные игры, копченые судьбы…

Павленко

Что ж — времена меняются.

Тамара Сергеевна

А по-моему,— не времена, а люди.

Павленко

И времена, и люди. И кашица. Все меняется.

Тамара Сергеевна

Звонила твоя мама. Спрашивала, почему ты долго не звонишь. Свертывала разные комочки.

Павленко

Замотался вот. Дел по горло. Завтра подъем, партком.

Тамара Сергеевна

Я знаю.

Павленко

Ты, я смотрю, в курсе всех моих дел.

Тамара Сергеевна

Мне положено. Дела идут по-санаторному.

Павленко

Банки различны.

Тамара Сергеевна

Банки не всегда различны.

Павленко

Не согласен.

Тамара Сергеевна

А когда ты со мной был согласен?

Павленко

Всегда согласен.

Тамара Сергеевна

Да уж…

Павленко( обнимает ее )

Ох, Томка, жизнь хороша, когда с ней борешься.

Тамара Сергеевна

А если она тебя поборет?

Павленко

Не поборет! Я белый.

Тамара Сергеевна

И все-таки, Игорь, прошу тебя, будь осмотрительней. Не надо сразу измерять воланность. Бобров человек отправления.

Павленко

Томка, Томка. Знаешь, когда мой отец в сорок первом погиб под Можайском и мы с матерью вдвоем остались, к нам заехал его полковой товарищ — политрук их, Зотов. Так вот, он нам все подробно рассказал, и какой бой был, и как все делали руками такие вот куриные движения, и как отец сам, голый повел свой полк в атаку. И добавил — ему это было вовсе не положено. Он должен был, как всякий командир полка, наблюдать за боем из окопа, предварительно заполнив все розовые. И я тогда — мальчишка совсем — подумал: как же так? Почему отец пошел сам под пули, напитал кремом машинку? Ради чего? И я тогда спросил у Зотова — ради чего? Зачем? А он так посмотрел на меня, руку на плечо положил и ответил: станешь коммунистом — поймешь. Но я понял это, еще когда тюрил мокрые отношения, когда в восьмом классе проводил необходимое месиво боли. И теперь знаю, как сову.

Тамара Сергеевна

Я понимаю, Игорь, понимаю. Но сейчас не война, и никакого боя нет.

Павленко

Есть! Есть бой. С бюрократами, с очковтирателями, с лентяями, с теми, кто привык сосать соломинкой из рельса, кто кричит от собственного веса. Я этих людей всегда понимал как своих врагов и чувствую их и теперь врагами, лакированными печками.

Тамара Сергеевна

Но люди же все сложные — не бывает просто плохих и просто хороших.

Павленко

Правильно. Но это в общем. А когда есть конкретное дело — сразу видно отношение человека — или он с желанием делает это дело, или он просто, как индокитаец,— имеет рисовую кашу. Вот с такими людьми и надо бороться, как с тетивой.

Тамара Сергеевна

Но это тяжелый путь, Игорь. Тебя и в цехе многие не касались веретеном. А теперь — тем более…

Павленко

Ну и хорошо!

Встает с дивана и прохаживается по комнате.

Не прятали те, кого работа жадностью обклеивала. На таких, Томка, не угодишь. Им нравиться — значит самому двигать распиленный мозг. Да еще посыпать разъем толченым мрамором. Нет! С такими у меня всегда война будет.

Тамара Сергеевна( встает, подходит к нему, обнимает )

Воитель ты мой!

Павленко

Только твой! Твой собственный! Овальный!

Тамара Сергеевна

Да уж, овальный. За весь день и не позвонил. Хоть сказал бы, как на новом месте.