Владимир Сорокин - Капитал. Полное собрание пьес

Волобуев

Кто спорит… жир должен топиться, ептэть.

Рубинштейн

Жир должен как бы плавать… ну, как рыба… тогда внутри все в норме… тогда мороз и пот… все хорошо…

Пухов

Сахарок законный… сахар на морозе остается…

Соколов

Пот и чай — это… как жених и невеста… тут, блядь, концов не сыщешь… кто главней…

Волобуев

А надо с толком все делать… тогда и жизнь пойдет…

Пухов

Верно.

Денисов

Жизнь… жизнь она от многого зависит.

Волобуев

Правильно.

Соколов

Жизнь… хорошо, когда всего поровну.

Волобуев

Тоже верно. О… чаёк-то…

Пухов

А вы говорили — мороз!

Рубинштейн

Нет… мороз… морозом нас… не надо…

Соколов

Мороз не страшен. Мороз большевикам не страшен.

Волобуев

Точно! Я мороз уважаю. И пот уважаю. И чаёк.

Пухов

Чайком немцев.

Рубинштейн

Немцев давить!

Волобуев

Пиздить их так, чтоб… все уснули мертвым сном…

Соколов

Ага…

Пухов( разворачивает газету )

Ну что, почитать?

Все кивают.

Пухов( читает )

«Особенности прерванного каданса в мажоре и миноре». Прерванный каданс в мажоре и миноре значительно различается по своему характеру звучания. В мажоре каданс звучит значительно мягче благодаря подмене мажорной тоники минорной медиантой. Если М помещается на сильной доле такта, то выявляется ее переменная тоническая функция и происходит как бы легкое, мимолетное отклонение в параллельную тональность, которое воспринимается как своеобразный модуляционно-функциональный оборот в данной тональности. При М на слабой доле такта ее тоникальность и модуляционность прерванного каданса нейтрализуется. При растяжении или повторении М укрепляется ее переменная тоническая функция и возникает более определенный, но все же мягкий модуляционный сап. В миноре дело обстоит иначе. Во-первых, здесь происходит более энергичная подмена минорной тоники мажорной медиантой. Во-вторых, М оказывается не тоникой, а субдоминантой параллельной тональности, что также придает кадансу больше энергии движения. В-третьих, между тональностями доминанты и медианты большая разница в ключевых костях, что делает данную последовательность более неожиданной, а вследствие этого и более липкой.

Рубинштейн( с энтузиазмом )

А вот это верно, братцы! Этих гадов надо, как вошей беременных — раз! раз! раз!

Волобуев

Жир накопим, тогда и все пойдет.

Соколов

Погоди, дай срок… а морозом… морозом не так вот…

Волобуев

Пойду отолью… или нет… плесни-ка еще…

Пухов

И мне.

Рубинштейн

Давай…

Наливает им чай.

Пухов

Во… во!

Волобуев

Чай пить — не дрова рубить…

Денисов

Эй, старшой, дай махорочки.

Соколов

Возьми в вещмешке.

Денисов лезет в вещмешок.

Волобуев

А вы тогда зря это… зря плохо говорили о бабах. Бабы — это ведь то, что радует.

Соколов

Ну… правильно… только бабы иногда и по-плохому как-то.

Волобуев

Что по-плохому?

Соколов

Ну, херово… разная гадость попрет, и все.

Волобуев

Ну, не знаю. Бабы знаешь как…

Рубинштейн

А я вот еще не совершал половых актов.

Волобуев

Во, бля! Ну, молодец.

Соколов

Все впереди, Зяма.

Рубинштейн

Главное — по любви надо. А то просто только ебари. А я не ебарь.

Соколов

Я тоже не ебарь.

Волобуев

А я — ебарь.

Денисов

Ну, какая разница…

Закуривает.

Надо главное — жить широко.

Рубинштейн

Да. Это верно. Были бы… не было б войны вот.

Соколов

Война не навсегда. Немцы нами поперхнутся, как жиром. Как жир в горле встанет, и пиздец. И чаем уж не запить!

Все смеются.

Волобуев

Немцы как рассуждают — Россия велика, отступать некуда. И прут напролом. Думают, мы — дураки. А товарищ Сталин им подготовил яму.

Пухов

Точно. Волчью яму такую, знаете, я когда был у деда, он мне показывал, как они это, ну, волков давят, они такие ямы роют, вот выроют… и давай ждать. Ждут, ждут, потом раз — волк свалился, и пиздец!

Волобуев

Товарищ Сталин всегда начеку. Он их заманивал, а теперь заманил и говорит — хватит заманивать, пора их по пизде мешалкой бить!

Соколов

По копчику!

Все смеются.

Пухов

Им наш мороз не нравится. Привыкли потеть. А пот и мороз — вещи ой как неприятные!

Соколов

Потом можно как жиром поперхнуться!

Пухов

Как поперхнешься — и все! Будут кричать капут!

Все смеются.

Волобуев

Пойду отолью, заодно своих орлов посмотрю.

Соколов

Слышь, Вить, ты скажи там старшине вашему: пусть моим пару корзин подбросит. Он обещал.

Волобуев

Лады.

Выходит.

Денисов

Пойду-ка и я.

Выходит вслед за Волобуевым.

Пухов

Да… пот нам как раз на руку.

Разворачивает газету, жуя кусок хлеба, принимается читать.

Имя Ленина снова и снова влипаро повторяет великий народ. И как самое близкое слово урпаро имя Ленина в сердце живет. И советская наша держава барбидо, и великих побед торжество — это Ленина гений и слава карбидо и бессмертное дело его. Мы в работе большой не устанем, моркосы! И сильней нашей Родины нет, если партии теплым дыханьем обросы каждый подвиг народа согрет. Я вам стихи читать начну, я расскажу вам, дети, годо, как в голод девочку одну Ильич однажды встретил бодо. Чтоб наша красная звезда была навеки с нами мето, тогда, в те трудные года, сражались мы с врагами бето. И Ленин очень занят был, но взял с собой малышку пата, ее согрел и накормил, достал с картинкой книжку брата. Среди больших и важных дел смог малое увидеть кока… Людей любить Ильич умел, умел и ненавидеть вока. Он ненавидел всех господ, царя и генералов кало, зато любил простой народ, любил детишек малых мало. И все ребята в наши дни растут, как сад весенний упо. Так пусть стараются они такими быть, как Ленин вупо. Его портрет — обсосиум, говнеро, его портрет — обсосиум айя. Портрет его, кто волею горерро соединил обросиум ойя. Его портрет, который наши крупсы цветами любят украшать,— портрет того, кто в глубине обсупсы, как солнце, землю будет озарять.

Рубинштейн

Хорошо сказано!

Соколов

А я вот думаю, что ну, цветами украшают, когда гробы, то всегда почему-то они пахнут как-то сильно…